Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
— Вот как? произнес Каспаро и выплюнул в кулак вишневую косточку. — Почему?
— Дело в том, что в ходе работ выяснились некоторые чрезвычайно неблагоприятные факторы, остававшиеся неизвестными до сих пор…
— Насколько я знаю, — очень мягко сказал Каспаро, — на эти так называемые непредвиденные факторы были выделены резервы.
Коллиган кивнул. Он сидел, опустив глаза на свою руку, лежавшую на краю стола.
— Были, — сказал он. — Но они оказались совершенно недостаточными. По сути дела… — Он замялся, затем наконец решительно поднял глаза на Каспаро. — По сути
— И проект…
— Проекту угрожает крах. Если мы не найдем выхода, не подкрепим проект немедленно новыми экономическими мощностями, все, что сделано за последние шесть лет, пойдет насмарку.
Воцарилось молчание. Говорков задумчиво рисовал что-то в своем блокноте. Марта хмурилась и размышляла. Нортон кусал губы, торопливо подсчитывая что-то на карманном счетно-решающем устройстве. Юй Си-тан глубоко вздыхал, отдувался и осторожно промахивал испарину, выступавшую на его смуглом лбу. Андерсен огорченно покачивал головой. Каспаро, не отрываясь, в упор смотрел на Коллигана.
— Когда это выяснилось? — отрывисто, уже совсем не мягко, спросил он.
— Три декады назад, — глухо проговорил Коллиган.
— Разрешите справку, — сказал поспешно другой консультант, толстый лысый человек в белом костюме.
— Прошу, планетолог Иващенко, — сказал Говорков.
— Резкое снижение темпов уменьшения концентрации активных газов в атмосфере Венеры было замечено еще в прошлом году. Но это явление было отнесено за счет недостаточной эффективности наших дезактивационных установок. Проверка их заняла несколько месяцев, а за это время концентрация активных газов стала не только замедлять уменьшение, но и увеличиваться. Это было совершенно неожиданно, и вначале думали, что это просто ошибка измерений. Но теперь-то мы знаем, в чем дело.
— В чем же? — это спросил Андерсен.
— Выяснилось, что помимо основного источника активности — Урановой Голконды — которая, кстати сказать, теперь полностью блокирована и обезврежена — существуют и еще так называемые паразитные очаги. Их три. Один у южного полюса…
— Вы хотите сказать, — перебил Каспаро, — что проект был начат исполнением без достаточной проверки исходных данных?
— Да кто мог подумать? — вскричал сердито толстяк, — Ведь и до сих пор существует… господствует в планетографии мнение, что Голконда — это явление уникальное на Венере, в Солнечной системе, во Вселенной, наконец…
— Так. А почему пропадет весь затраченный труд, если сейчас приостановить работы?
— Боже мой, но это же ясно! Газовая дезактивация — сложнейшее дело! Чтобы как-то блокировать и обезвредить одну только Голконду, нам понадобилось восемь лет. А оказывается, что работают еще три таких же источника, в сумме по крайней мере в полтора раза мощнее Голконды! Если приостановить работы и держать в послушании только Голконду, через год атмосфера Венеры будет такой же загаженной, как во времена Краюхина! А что уж говорить о миллиардах тонн кислорода…
Толстяк махнул рукой и замолк.
— Так. Ясно, — сказал Каспаро. Он казался совершенно спокойным и даже опять потянулся через стол за яблоком, но было видно, как
— В Президиум поступила объяснительная записка, — сказал Говорков.
— Чья?
— Руководства проекта, конечно. У них есть одно позитивное предложение. Зачитываю… Впрочем, просто перескажу.
— Да, объяснения потребуются теперь в другом месте, [45] — сказала Марта.
45
Объясняться будете в Академии Горя и Радости, то-ва-рищ экономист. Десять лет Острова Забвения без права переписки! — В. Д.
— Вот что они предлагают. Подключить к проекту „Венера — Марс“ до пятидесяти процентов экономических мощностей Планеты…
— Ого! — это Андерсен.
— Свернуть работы на Марсе и перебросить все средства и всех людей оттуда на Венеру…
— Это уже что-то…
— …обратиться ко всем… подчеркнуто, ко всем инженерно-техническим работникам, ко всем работникам межпланетного и особенно звездолетного транспорта, ко всем научным работникам с призывом включиться в проект. Вот все.
Говорков закрыл блокнот и обвел членов Президиума спокойным взглядом. Снова воцарилось молчание. Потом с ветки упала крупная налитая антоновка и стукнулась о доски стола.
Все машинально уставились на нее и проследили, как она прокатилась по столу, задержалась на краю, покачалась и замерла.
— Страшно подумать, — пробормотал Нортон. — Половину экономической мощи… по крайней мере полмиллиарда лучших специалистов…
Каспаро взял упавшее яблоко, вытер его об рукав и яростно, так, что сок брызнул во все стороны, закусил его.
— А ты как думаешь, Виктор? — спросила Яйла.
— Нет уж, сначала вы мне скажите, что вы думаете.
— Не упрямься, старик, — сердито сказала Марта. — Мы же видим, что ты уже принял какое-то решение.
— Принял.
— Вот и выкладывай. А мы уж тогда будем рвать тебя на кусочки.
Говорков невесело засмеялся и шибко почесал лоб.
— Вот этого я и боюсь. Мне сначала хотелось бы знать, есть ли у меня единомышленники…
— Может быть, временно свернуть работы на Венере и провести дополнительные исследования? — робко предложила Яйла.
— Это невозможно, — не утерпел толстяк-консультант.
— Почему невозможно? — с деланным удивлением осведомился Говорков.
Толстяк раскрыл рот, набрал в грудь побольше воздуха, но его опередил Каспаро:
— Да ясно же — почему! Двести миллионов замечательных ребят и девчонок трудились там восемь лет… Да пятьдесят лет готовились к этому… Да что пятьдесят лет — всю историю свою мы готовились к переделке других миров! А вы — свернуть работы!
— Вот именно, — сказал Андерсен.
— Мальчишки-школьники бредят этим проектом, бегут на Венеру и на Марс, как бегали когда-то на Северный полюс и в америку, поколениям людей этот проект озарял жизнь… Да нет, это чепуха, к такой рекомендации Совет и прислушиваться не станет. Нас просто разгонят за такое предложение.