Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
— Глупый, — сказала жена. — Ты же не подключил к машине воду! Понимаешь — воду! Вот почему гуляш вышел таким…
— Н-да, — сказал Литературовед, косясь на останки гуляша. — Воды в нем действительно немного… Но где же все-таки хлеб?
— Ну, не все ли равно! — сказала жена весело, — Словно мы не можем сходить и купить еще хлеба. Смотри, вот я подключаю шланг к водопроводу.
— А может быть, не стоит? — с опаской сказал Литературовед.
— Что значит — не стоит! Сейчас я принесу овощи, а ты вставь ящик.
На этот раз машина, побужденная
— Неужели борщ тоже выливается в ящик? — сказал муж, нерешительно берясь за ручки.
— Давай-давай, — сказала жена.
Ящик был до краев наполнен розовой кашей, лишенной запаха.
— Борщ украинский, — сказал Литературовед веско. — Это похоже на…
— Вижу сама, — сказала жена. — Иди немедленно к соседу.
Позови его. Он физик. Иди немедленно!
— Иду, — сказал он. В коридоре он заглянул в холодильник.
Холодильник был пуст.
— Войдите, — сказал голос Физика.
Литературовед вошел и, пораженный, остановился в дверях.
— Надеюсь, супруги с вами нет, — сказал Физик. — Я не одет.
На нем была плохо выглаженная рубаха и яркий галстук. Из-под рубахи торчали голые загорелые ноги. На полу по всей комнате были разложены какие-то странные детали и валялась мятая бумага. Физик сидел прямо на полу, держа в руках ящик с окошечками, в которых бегали световые зайчики.
— Что это? — спросил Литературовед.
— Это тестер, — сказал Физик устало.
— Нет, вот это все…
Физик огляделся и сказал:
— Это — Универсальная Стиральная Машина „Красноярск-16“ с полукибернетическим управлением. Стирает, гладит и пришивает пуговицы. Идите сюда, только осторожнее, не наступите…
Литературовед посмотрел под ноги и увидел кучу черного тряпья, лежащего в луже воды. От тряпья еще шел пар.
— Это мои брюки, — сказал Физик. — Я хотел их выгладить.
Я думал, что так будет лучше.
— Значит, ваша машина тоже не в порядке, — сказал Литературовед.
— Она в полном порядке, — сказал Физик сердито. — Я разобрал ее по винтикам и целиком понял принцип работы. Вот видите — это подающий механизм. Это анализатор — я его не стал разбирать, но он и так в порядке. Вот транспортный механизм и система терморегулирования. Машина в полном порядке. Но у нее почему-то двенадцать клавиш программирования, а в проспекте было сказано — четыре. Я думаю, вся беда в этом…
— Четыре? — спросил Литературовед.
— Угу, — сказал Физик, рассеянно почесывая колено. — А почему вы сказали „ваша машина тоже“? У вас тоже есть стиральная машина? Мою мне привезли всего час назад. „Доставка на дом“.
— Четыре, — повторил Литературовед упавшим голосом. — Не двенадцать. Скажите, а вы не пробовали закладывать в нее мясо?
„Уральский“ вариант значительно отличается от последующих. В начале новеллы Женя и Шейла читали книги. А здесь:
Шейла и Женя смотрели стереовизор. Славин сидел на полу. Шейла лежала
— Хорошая картина. Самое главное — все это было на самом деле. Эту экспедицию затеял Юрковский, я был тогда совсем сопляком. И Юрковский там погиб. Очень талантливый был человек. Только аннигиляционных лучей тогда еще не было.
Шейла бросила в него огрызок яблока.
— Марк Твен был прав, — трагическим голосом сказал Женя. — Он говорил, что правнуки во все времена будут закидывать мусором своих предков. И будут кричать несчастным старцам: „Проваливай, лысый!“
— „Проваливай, рыжий!“ — поправила Шейла. — Уникальный муж. Живое ископаемое.
— Зато как сохранился! — вскричал Славин. — И какой неподдельный интерес к жизни!
„Какую сливную станцию вы обслуживаете?“ в варианте „Урала“ звучит так: „Сколько вы нынче очистили выгребных ям?“
Отличается и разговор о полилогах:
— Хотел бы я посмотреть сейчас на какого-нибудь полилога, — с внезапным раздражением сказал Юра. — Ведь мы часто полжизни мучаемся над решением какой-нибудь весьма частной задачи. А в двадцать первом веке об этой задаче были написаны целые тома всяких общих рассуждений. Возьмите теорию информации. Когда-то она считалась синтезом целой груды дисциплин — и математики, и лингвистики, и логики, и еще чего-то… А сейчас? Очень узкая отрасль знания.
— Я никого не хотел обидеть! — вскричал Женя. — Я просто пошутил!
— Дерево науки разрастается, — патетически продолжал Юpa. — И хорошо, если вам за жизнь удастся переварить хотя бы один его листочек! Современные Ньютоны свихнулись бы, если бы им в головы пришли сразу все проблемы, связанные с падением яблока.
В разговоре с ассенизатором наконец выясняется, почему Шейла в данном варианте имеет профессию учительницы. Можно сделать вывод, что хотя новеллы „Злоумышленники“ в „уральском“ варианте нет, но Стругацкие ее задумывали уже тогда.
— Приятно встретить человека, который ничего не знает, — вздохнул Юра. — Самый лучший отдых — растолковывать кому-нибудь общеизвестные истины. А теперь вы, Женя, расскажите что-нибудь о Краюхине.
— Я не устал.
— А правда, что Краюхин еще в детстве пытался забраться в геодезическую ракету?
Было такое происшествие, — сказал Женя. — Как сейчас помню. Иду это я мимо ракеты…
— Женька, Женька, — покачала головой Шейла. — Тебя тогда, по-моему, еще на свете не было.
— В том-то все и дело, — вздохнул Женя. — Я это помню по тому, что тогда как раз вышла замуж моя бабушка. Она была геодезистом.