Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г.
Шрифт:
И даже получал вот такие письма:
Борис!
Я прошу вас после 12 часов ночи не нарушать тишину в квартире, т. к. я работаю и не могу из-за вашего поведения уснуть. Вы же со своей компанией ведете себя недостойно образованному и культурному человеку: крики, возня, карты…
Это предупреждение, а на будущее я сообщу куда следует. Думаю, что до этого не следует доходить.
Анна Захаровна
Спорили студенты и пели песни…
Я же в молодости баловался стихами активно, предпочитая романтические или неприличные песенки для пения под гитару. Тогда ведь (конец 40-х, начало 50-х) не было ни Высоцкого, ни Окуджавы, ни Кима — приходилось сочинять самим.
Прохаживались по родному городу…
Я живу (всю свою жизнь) в Петербурге (Ленинграде). Гулять не люблю. Хотя в молодости любил: любимый маршрут был — по набережной, мимо здания Военно-медицинской академии, через Литейный мост, снова по набережной до Троицкого (Кировского) моста, и обратно — мимо Дома Политкаторжан, до Сампсониевского (Свободы) моста, по Финляндскому проспекту (самому короткому проспекту Питера) и — домой.
БН даже занимался спортом:
Я же, наоборот, от природы был мальчик хилый и золотушный, но при этом к спорту довольно способный. В седьмом классе физрук Иван Иванович, царство ему небесное, приохотил меня к спортивной гимнастике, и всю свою молодость я чем-нибудь обязательно и с охотой занимался: гимнастикой, волейболом, настольным теннисом. Впрочем, достижения мои были, прямо скажем, скромны — третий разряд, и ни на чуток больше.
В архиве сохранился «Классификационный билет спортсмена», выданный БНу. Зарегистрирован в коллективе физкультуры «Спортивный клуб ЛГУ», где записано, что 5 ноября 51-го года БНу присвоен третий спортивный разряд по гимнастике. И еще — удостоверение ГТО от 13 июля 51-го.
Летом же БН, как и все студенты, отправился на летнюю практику. На этот раз — в Абастумани.
ПЛАН ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ
студ. 5-го курса ЛГУ, командированных в Абастуманск. обс. (июль—август 1954 г.)
I. Общее ознакомление с работами обсерватории Абастумани (2–3 дня).
II. Работы по определению избытков цвета звезд в избранных площадках неба:
1) Наблюдения………7— 10 дн.
2) Измерения……….
3) Обработка………..7—10 дн.
III. Работы по определению цветовых показателей галактик:
1) Наблюдения………5–7 дн.
2) Измерения……….
3) Обработка……….. 7—10 дн.
IV. Работы по определению спектральных параллаксов звезд: (10–15 дней)
V. Работы по определению фотоэлектрических величин звезд:
1) Наблюдения………3–5 дн.
2) Обработка……….. 5–7 дн.
VI. Определение положений малых планет:
1) Наблюдения………2–3 дн.
2) Измерения
VII. Ознакомление с некоторыми теоретическими работами по звездной статистике.
(5–7 дней)
___________________
Составленная программа работ имеет лишь приблизительный характер, соответствующий общему направлению работ на Абастуманской обсерватории в области звездной астрономии и астрофотографии.
Каждый из студентов имеет право, согласовав с дирекцией Абастуманской обсерватории, определить большее время на одни работы и меньшее на другие в связи с тем, чтобы по возможности иметь на будущий год материал для дипломных работ.
Студенты обязаны по прошествии 2–3 недель с начала практики сообщить в ЛГУ проф. Дейчу А. Н. свои общие итоги работы по производственной практике для совета и дальнейшего согласования. Адрес: Комарово Финляндской ЖД, 2-я Дачная, д. 5.
БН рассказывает:
Вы — выпускник именно АО. А следовательно, должны были проходить астрометрическую практику. И в связи с этим у меня возник вопрос: не навеян ли эпизод с «Великим кодированием» в книге «Полдень, XXII век» этой самой практикой?
У меня об этой самой астрометрической практике сохранились самые теплые воспоминания: ясная сентябрьская ночь, любимая девушка рядом, хронометр-тринадцатибойщик, метод Цингера… Отрывочные, неясные, но явно милые воспоминания — абсолютно ничего общего с «великим кодированием».
Я, правда, лазал по скалам. У меня был приятель, знакомый, с Красноярских столбов. Когда мы были вместе с ним в командировке, в Абастумани, он гонял меня там по отвесным стенам, но без всякой пользы. Я ничего, кроме страха, там не приобрел. В один прекрасный момент я залез на скалу, а как слезть с нее — я не знал. Вверх дороги не было — для меня. Для него была, для меня нет. А вниз — там уже метров пятьдесят… И вот он меня спускал.
В архиве сохранились некоторые записи студенческих времен БНа. Это различные астрономические расчеты («Спектрограф Кучерова… фокус колимат…. фокус камеры… наклон…», «Отражательная способность листьев разных ярусов» — явное свидетельство работы для Тихова), вручную начерченные таблицы («Стандартный спектрограф № 2»)… И стихи — пробы, черновики:
Выпьем за ракету, [179] За нашу планету, Выпьем за [ «фантастики размах» — вычеркнуто] космический полет…179
Переделка «Корреспондентской застольной» К. Симонова и М. Блантера.