Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты
Шрифт:
Гай встает, не сводя с них глаз.
Пятки исчезают под водой и снова взбрыкивают, подняв столб брызг.
— Жак, — негромко говорит Гай и делает несколько шагов в воду.
— Жак! — вопит он в ужасе. — Драмба! Ребята! Жак!
И, расплескивая воду, он неуклюже бежит в реку, в глубину, на стремнину. Мелькают его растопыренные пальцы, он с головой погружается в воду, выныривает, бьет по воде руками и снова погружается.
Жак, отплевываясь, выволакивает Гая на песок и садится с ним у ног подбежавших Володи и Галки.
— Что случилось? — спрашивает, хмурясь, Володя.
— Не знаю, — говорит Жак. — Просто понятия не имею. Я там на дне сома нашел, большой такой сом, импозантный… Ну, завел с ним беседу, щекочу его, ублажаю всячески… сам знаешь, как с большой рыбой… И вдруг шум, плеск, на меня налетают, сбивают на бок… Сом, конечно, наутек… Вынырнул я, гляжу — тобианин наш тонет, пузыри пускает… Как он там очутился, это же все-таки метров двадцать, а он плавать не умеет…
Гай открывает глаза, пристально смотрит во встревоженное лицо Галки. Нагибает голову, выплевывает воду.
— У-ух… — произносит он — Испугался я… Думал, ты тонешь…
Наступает пауза. Все смотрят на Гая.
— Ты же… ты же плавать не умеешь, — каким-то вибрирующим голосом произносит Жак.
Гай отпихивает его, встает и ложится на песок лицом к воде.
— Я же говорю, — произносит он раздраженно. — Я испугался… Торчат, понимаешь, ноги… Думал, под корягу его завело или что…
Он замолкает на полуслове. Глаза его выкатываются, челюсть отвисает. Перед ним у кромки воды сидит большая лягушка.
Гай, не вставая, боком ползет от нее, затем вскакивает и с воплем бежит к обрыву. Пытается вскарабкаться, обрывается, падает в тучах обвалившейся сухой глины. Могучие руки Володи подхватывают его, и он замирает.
Ласковый голос Володи:
— Ты так вывалялся, дружище, что непременно придется опять окунуться…
И голос Галки:
— Я сама с ним пойду в реку…
Лагерь гулливеровцев. Столовая под полосатым тентом. Утро. Четверка заканчивает завтрак.
— Что у кого сегодня? — осведомляется Галка.
— Я иду к своему Инобу, — отзывается Жак. — Если не возражаешь, прекраснейшая, беру с собой Володю…
Галка вопросительно смотрит на Володю. Тот кивает. А ты? — обращается Галка к Гаю.
Здесь пока останусь, — говорит Гай, не поднимая головы из тарелки. — У меня дела…
Жак встает, собирает грязную посуду и бросает в мусоросборник.
Готов, Володька? Пошли…
Четверть часа спустя. Галка, напевая, идет через поляну к своей палатке. Гай догоняет ее. Гал!
Она останавливается. Что, солдат?
— Слушай, Гал. Это… Ты умеешь работать с этим… форматором?
— Конечно.
Гай протягивает ей стопку чертежей.
— Сделай, а?
Галка разглядывает чертежи.
Что это такое? — спрашивает она с любопытством.
— Так… Потом узнаешь.
— Конечно, солдат. Для тебя — все что угодно.
Они идут к мастерской, входят. Вспыхивает свет. Галка поднимает крышку форматора.
— А почему ты Володю не попросишь? — спрашивает она небрежно. — Вы не поссорились?
— Что ты! — с жаром говорит Гай — Конечно, нет… Только… Он с Жаком ушел, и я…
— Все из стали? — прерывает его Галка.
— Да… Там я написал…
Галка принимается за работу. Четыре чертежа, один за другим, исчезают в щели приемного окна, жужжит наборный пульт, щелкает рычажок, под слабое гудение на несколько секунд меркнет свет, и Гай извлекает и рассовывает по карманам четыре детали.
— Всё? — спрашивает Галка.
— Всё…
Галка захлопывает крышку форматора и поворачивается к двери.
— Погоди, Галка… — вполголоса произносит Гай. Галка останавливается и с интересом смотрит на него. Гай решается.
— Когда придет твой звездолет? — спрашивает он.
— Не знаю…
— Я знаю, — говорит Гай. — Через двадцать дней. В первый дождливый день.
Галка поднимает брови.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю… Неважно откуда… Куда ты полетишь?
— Не знаю. — Галка похлопывает по нагрудному карману. — Задание опечатано… Но откуда ты все-таки…
— И ты улетишь… насовсем?
— Да. Сюда я, во всяком случае, уже не вернусь. Придется нам распрощаться, милый мой солдат.
Гай смотрит ей прямо в глаза.
— Гал… Отвези меня на Тобу.
Галка пятится и садится на крышку форматора.
— Тебя… на Тобу?
— На Тобу. Верни меня домой. Тебе ничего не стоит. Посчитаешь… нажмешь на кнопки, и я дома. А?
Галка медленно качает головой.
— Это невозможно, Гай. Гай опускается перед ней на колени.
— Гал, — шепчет он лихорадочно. — Мне нужно домой. Я не могу здесь больше. Мой дом горит, неужели ты не понимаешь? Да, да, да, ваш мир прекрасен, вы здесь все чистые, добрые, прекрасные. Но ваш мир мне чужой, и вы мне чужие… Мой мир уродлив, у нас все грязные, злые, уродливые, но это — мое… Понимаешь? Мое! Вот я перед тобой… — Он хватает ее за руки. — Я, мальчик из преисподней, я никогда никого не видел прекраснее тебя, но я даже не смею любить тебя, такая ты чужая… Слушай, Гал, вы ведь свободны, вы все можете, верни меня домой!
Он прижимается лицом к ее рукам. Галка смотрит на его стриженую голову, закусив губу, глаза ее полны слез.
— Это невозможно, Гай, — также шепотом говорит она. — Нет, это невозможно… — Она зажмуривается и трясет головой. — Да, мы свободны, да, мы всемогущи… Но наша свобода и могущество держится на железной дисциплине… Не знаю, понимаю ли я тебя… Кажется, понимаю. Но это невозможно…
Она встает, высвобождает свои руки из рук Гая и выбегает из мастерской.
Гай одиноко стоит на коленях перед серым футляром форматора.