Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы
Шрифт:
25 июня 1916 года император Николай II подписал указ «О привлечении мужского инородческого населения империи для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе Действующей армии, а равно для всяких иных, необходимых для государственной обороны работ». Привлекаться должно было все трудоспособное мужское население от 19 до 40 лет. 27 июня премьер-министр Б. В. Штюрмер предписал мобилизовать население Туркестана «в кратчайший срок».
Рабочие команды из инородцев имели наименование «Реквизированная инородческая партия», и уже в августе они стали поступать в войсковые тылы. Интересно и своеобразно появление инородцев на фронте было преломлено в массовом сознании солдат Действующей армии. Ведь сами факты громадных потерь и нехватка рабочих рук в народном хозяйстве не были секретом для самого последнего рядового. Когда людей из Средней Азии и Казахстана бросили на окопные работы, солдаты
339
См.: Арамилев В.В дыму войны. Л., 1930, с. 237.
Вследствие злоупотреблений при проведении мобилизационных мероприятий со стороны русской администрации на территории Туркестана, Оренбургского генерал-губернаторства и Северного Кавказа началось национально-освободительное движение. С 7 июля стали получать известия о вооруженных волнениях в Ферганской долине, откуда движение перекинулось дальше, в Среднюю Азию и Казахстан. Дело осложнилось тем, что в данном вопросе проблема призыва оказалась тесно переплетенной с землеустроительной политикой предшествующего периода.
В ходе проведения столыпинской аграрной реформы в пределы Туркестанского военного округа направлялись русские переселенцы. Администрация предоставляла им лучшие участки земли, зачастую насильственно отбирая эту землю у инородцев. То есть своеобразно и исключительно бюрократически понимаемая государственная польза оказалась настолько негативно преломленной в массовом сознании местного инородческого населения, что было достаточно малейшей искры, чтобы приступить к уничтожению европейцев на своей земле. Исследователи правильно пишут, что «мобилизация на окопные работы была лишь непосредственным поводом для восстания. Его действительным содержанием была борьба против колониальной зависимости, которую использовали в своих целях разные силы — от „феодально-байских элементов“ до большевиков». [340]
340
Власть и реформы. От самодержавной к Советской России. М., 2006, с. 576.
Характерным для России явлением всегда было тупоумие местного начальства в деле выполнения указаний и директив Центра. Все те недостатки предполагаемой мобилизации инородческого населения, что должны были бы быть сглажены на местах, напротив, оказались еще более усугубленными. Например, выполняя указания, в Туркестанском военном округе стали призывать сразу тринадцать возрастов. При этом ни время года, ни возможности железнодорожной сети не принимались во внимание. Ведь даже военный министр ген. Д. С. Шуваев впоследствии заявил, что такую массу собранных людей даже не смогли бы вовремя вывезти и перевезти на фронт.
Этот призыв явился предвестником совершенно не нужного, бессмысленного и вредного для внутриполитической обстановки массового призыва конца 1916 — начала 1917 года, переполнившего запасные полки внутри империи и ставшего одной из ключевых причин победы Февральской революции. Правда, нельзя не признать, что власти все-таки старались заботиться о мобилизованных на окопные работы инородцах Туркестана. Например, тяжелой зимой 1917 года, когда снабжение фронта продовольствием и фуражом являлось явно недостаточным, Ставка пыталась облегчить участь рабочих. Так, Совещание в Ставке по вопросам продснабжения Действующей армии 15 декабря «признало желательным и возможным заготовку и доставку на фронты специальных продуктов для инородцев, как то: бараньего сала, изюма и прочего. Что же касается пшеничной муки и риса, то таковые постановлено отпускать инородцам в мере возможности, так как этих продуктов недостает даже для передовых войск». [341]
341
Журнал Совещания в Ставке 15–16 декабря 1916 г., б.м., 1917, с. 8.
Необходимо отметить, что военные власти даже не позволили собрать урожай, а ведь это обеспечивало семьи призываемых на случай голода. Призыв мусульманского населения на тыловые работы был опубликован в начале июля 1916 года, в разгар полевых работ. Что это означало? Что мужчины от 19 до 43 лет станут копать окопы для русских солдат под неприятельским огнем. А ведь эти люди были перед войной
Это значило, что их семьи, вполне возможно, будут голодать зимой, так как урожай еще не был убран. В-третьих, масса злоупотреблений означала, что на фронт будет послана исключительно беднота — не могла же местная знать отправить своих детей рыть окопы. На коррупционность проводимых мер накладывалось еще и хищническое поведение русских поселенцев, что угрожало потерей земель после мобилизации.
Неудивительно, что в итоге после распространения слухов в Туркестане, что на самом деле производится набор людей в войска, а не на тыловые работы, началось восстание, остатки которого продолжались вплоть до падения монархии. [342] При этом восставшие резали всех европейцев вообще. Подавлением восстания руководил смещенный с поста главнокомандующего армиями Северного фронта ген. А. Н. Куропаткин, который 22 июля был назначен туркестанским генерал-губернатором и войсковым наказным атаманом Семиреченского казачьего войска.
342
Бахтурина А. Ю.Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914–1917 гг.). М., 2004. с. 304–308.
Обеспокоенность нехваткой резервов, что вызывалось большими потерями кампаний 1914, 1915 и 1916 гг., а также малыми техническими ресурсами народного хозяйства России, что вынуждало иметь в тылу значительное количество рабочих рук, достигла и общественных сфер. Если ранее военное ведомство просто не обращало внимания на предложения и требования палат российского парламента, то теперь, в преддверии решающей кампании, когда фронт вычерпал практически все, что только возможно было взять из тыла, игнорировать такие предложения было невозможно. Наряду с прочим, предложения затрагивали и использование инородческого населения в непосредственном укреплении обороноспособности страны. Такая мера, по мысли парламентариев, позволила бы отказаться от дальнейшего увеличения численности Действующей армии, что позволяло сохранить для работы в тылу сто пятьдесят тысяч ратников 2-го разряда и шестьсот тысяч переосвидетельствованных белобилетников.
Однако отношение военных к этому мероприятию было скептическим. Так, на призыв Государственной думы и Государственного совета привлечь на военную службу инородцев, ранее освобожденных от нее, временно исполняющий обязанности начальника Штаба Верховного главнокомандующего ген. В. И. Гурко в письме от 9 февраля 1917 года на имя председателя Государственной думы М. В. Родзянко отметил: «Постепенное привлечение к военной службе инородцев, к тому законом ныне не обязанных, представляется желательным. Но принести особо осязательную пользу мероприятие это не может. С одной стороны, потому что не несущие воинской повинности инородцы немногочисленны, а с другой — потому, что большая часть их склонна к конной, а не пехотной службе. Кавалерия же наша по условиям настоящей войны не нуждается в особо значительном развитии. Зачисление же инородцев теперь против желания в пехоту не только не принесет пользы, но может оказаться даже вредным, так как, без сомнения, вызовет среди них большое неудовольствие. Времени же для постепенного приготовления их к военной службе не имеется, и мероприятие это при проведении в жизнь могло бы дать результаты лишь в более или менее отдаленном будущем; между тем солдаты нужны нам теперь. Кроме того, по мнению строевого начальства, большинство инородцев, несмотря на свою воинственность, упорством в бою не отличаются и заменить русских солдат не могут». [343] Таким образом, высший генералитет, справедливо указывая слабые стороны проекта вливания в войска инородческих контингентов, отказывался от их призыва непосредственно в войска. Тем более что кампания 1917 года должна была стать решающей.
343
Цит. по: Головин Н. Н.Военные усилия России в Мировой войне. М., 2001, с. 114.
К моменту падения царизма уклонение от воинской службы стало основным преступлением внутри страны. Неудивительно — более пятнадцати миллионов мужчин за войну носили военную форму, имели в руках оружие, и притом мало кто из них вообще желал участвовать в войне. Отсюда и превышение дезертирства в общем числе тяжелых преступлений: раз наказанием за дезертирство предусматривалась смертная казнь или пожизненная каторга, то это и есть одно из самых тяжких преступлений, согласно текущему законодательству.