Неизвестный Есенин. В плену у Бениславской
Шрифт:
Больших писем Есенин писать не стал. В начале мая ответил: «Милая Галя! Тысячу приветов! Простите, что не писал. Погода была скверная, настроение от безденежья — тоже. На днях получу. Главным образом грустен потому, что дьявольски потолстел. Костюм не сходится. Белье приходится перепарывать. Черт знает что такое! Утром не могу без пота натянуть ботинки…».
Галине читать такие письма было одно удовольствие. Она вновь почувствовала, что нужна Есенину. Пусть это касается только его творчества, пусть это будут описание обычных бытовых подробностей, но они были очень дороги ей. Но как долго будет это продолжаться? Вопрос для нее был далеко не праздный.
Ревнивец
Сложные отношения сложились у Бениславской с Александром Сахаровым.
Есенин рассказывал Галине, как он познакомился в Москве в 1919 году с молодым издательским работником Сахаровым. Близкие дружеские отношения сложились после совместной поездки в марте-апреле 1920 г. в Харьков. Своего хорошего отношения к Александру С. Есенин не скрывал. Говорил поэту В. Эрлиху:
— Люблю я Сашку! И он меня любит! Знаешь как? А вот! Любит он жену и детей? Любит! Больше жены и детей любит он только одну вещь: граммофон. А меня — больше граммофона. Ты не смейся, как лошадь, а слушай! Я всерьез говорю. Сашка продал свой граммофон, чтобы издать моего «Пугачева». Понял? Этого я ему вовек не забуду!
Через полчаса добавил:
— Кроме Сашки, у меня только один друг и есть в этом мире: Галя. Не знаешь? Вот будем в Москве, узнаешь! Замеча-ательный друг!
Действительно, в 1922 г. А. Сахаров издал в петроградском издательстве «Эльзевир» на свои средства есенинского «Пугачева».
Большая ленинградская квартира Сахарова на Гагаринской улице летом часто пустовала, так как семья Александра уезжала на дачу, а сам он по делам службы часто выезжал в Москву. Приезжая в Ленинград, Есенин мог жить и работать в «пустыне Сахара», так шутливо называл квартиру Сахаровых В. Эрлих, пользоваться книгами домашней библиотеки, приглашать к себе в гости ленинградских товарищей, писателей и поэтов.
Есенин доверил А. Сахарову свой архив, и тот особенно дорожил тем, что дома у него хранились есенинские рукописи. Появление на есенинском горизонте Галины Бениславской задевало самолюбие Сахарова. Он был уверен, что в жизни Есенина только он один может претендовать на роль ближайшего друга. Соперников терпеть не мог. И не играло никакой роли, что Бениславская была женщиной Есенина, что она никогда не выступала против Сахарова.
Когда же Г. Бениславская стала активно принимать участие в издании есенинских книг и у нее оказались рукописи вновь написанных Есениным произведений, то Сахаров не мог согласиться с подобным соперничеством, так как хотел сохранить за собой право главного хранителя есенинских материалов.
Переехав жить к Бениславской, Есенин передал ей ключи от чемоданов с рукописями и вещами, так как сам часто терял эти ключи. Он любил раздавать рукописи и фотографии друзьям. Бывали случаи, когда у него друзья без спроса брали рукописи. Есенин, замечая пропажу, ругался, но не мог возвратить взятую вещь обратно.
Передавая ключи, С. Есенин сказал Галине, что по мере накопления рукописных материалов нужно все передавать А. Сахарову.
— У него мой архив, — говорил он. — У него много в Питере хранится. Я ему все отдаю.
Бениславская выполняла это требование, передавала Сахарову для хранения в есенинском архиве скопившиеся рукописные и опубликованные материалы поэта.
Узнав, что Сахаров дома держит есенинские рукописи в незапертом месте, Бениславская научилась хитрить и под разными предлогами старалась не отдавать Сахарову ценный есенинский материал. Рассказала Есенину о небрежном хранении рукописей в квартире Александра и предложила забрать их у него и перевезти в Москву. Это еще больше усилило напряженность в отношениях Сахарова и
Первая неприязнь Сахарова к Бениславской проявилась после отъезда Есенина с Дункан в Европу. Александр уговорил поэта передать ему рукопись неопубликованной 6-й главы «Лунный парус над саратовской крепостной стеной» поэмы «Пугачев». Есенин 8 мая 1922 г., перед отъездом, написал Бениславской: «Милая Галя! Тысячу приветов Вам! Будьте добры, дайте т. Сахарову вариант шестой главы. Любящий Вас С. Есенин».
Не известно, почему Г. Бениславская не выполнила указания Есенина, но рукопись Сахаров не получил. Она осознавала ценность этой рукописи, которую Есенин не стал печатать, но и которую он же и не уничтожил. Интуиция ей подсказывала, что у поэта были веские причины, чтобы не включать эту главу в опубликованный текст «Пугачева». Решила, что пусть сам Есенин определит судьбу этой главы после возвращения в Россию.
Бениславская не отдала рукопись 6-й главы и А. Мариенгофу. 16 октября 1922 г. записала в дневнике: «Как он (Есенин) мне дорог. Опять и опять чувствую это. И дорого все, что дорого ему. Сегодня был назначен вечер Мариенгофа. Он подошел. Перед тем я от Златого знала, что ему что-то нужно от меня. Мелькнула мысль — а вдруг шестую главу, но только мелькнула и все. Сегодня спрашиваю: «В чем дело?» — «Мне нужна одна из глав «Пугачева»!» — Моментально понимаю: «Какая?» — «Да, знаете, шестая — вариант шестой». — «У меня ее нет !» — «Как нет?» (Я уже оправилась от изумления и возмущения): «Есенин ведь все взял обратно, у меня ничего нет, а что?» — «Раз нет — ничего!» (хамски, но зато со злостью). — «А что, Вы хотели напечатать?» — «Да».
Сейчас два чувства — одно: на деле доказала, что у меня не выудишь. Я никогда не отвечала так твердо».
Рукопись осталась у Г. Бениславской. Сахаров простить ей этого не мог, стал проявлять нескрываемую неприязнь. Изменилось и отношение Галины к Сахарову. Она по-иному стала оценивать его поступки.
«В отношении Сахарова к Сергею Александровичу было много непонятного, — считала Бениславская. — Много от Сальери. Он любил, и он же всеми мерами топил Сергея Александровича. Совершенно не считаясь с тем, что для Сергея Александровича было пагубно. В чем дело, точно определить не умею, но отдельные факты помню так же, как помню всегдашний непреодолимый страх за Сергея Александровича, когда на горизонте появлялся Сахаров. Страх был тем сильнее, что во мне против Сахарова отчетливых доводов не было. Он как будто не мог быть отнесен к числу нахлебников, он неглуп, а благодаря огромной, изумительной хитрости даже кажется умным, любит и чувствует литературу, язык. От Сергея Александровича слышала раньше только хорошее о Сахарове. И все же всегда при появлении Сахарова замирало сердце. Объясняла это себе тем, что Сахаров, как и другие, тянет Сергея Александровича пить, а он, как никто, умел всегда вытянуть Есенина куда-нибудь в пивную или ресторан».
Галина все больше и больше убеждалась, что Сахаров решил отстранить ее от Есенина, считая себя его единственным другом.
Заботу Бениславской о Есенине Сахаров связывал с какими-то ее корыстными целями. «Для себя, мол, цепляется и борется за Есенина, — предугадывала его мысли Галина, — рассчитывая вылечить и удержать потом около себя». Бениславская попыталась разубедить Сахарова. Такой разговор состоялся после возвращения Есенина из зарубежной поездки.
— Хоть бы женщина такая встретилась, чтобы закрутила ему голову как следует, подчинила его себе, может быть, это его спасет, — говорила она Сахарову, чтобы тот понял, что ей лично ничего не надо.