Неизвестный фактор (Романы)
Шрифт:
— Ты узнал что-то, омрачившее твое сознание.
Эти слова удивили Андаса. Как Йолиос догадался? Он эспер? Но он никогда прежде не проявлял таких способностей. А если он скрыл этот свой дар, можно ли ему доверять? Андас снова остановился и направил фонарь в окровавленное лицо саларикийца.
— Ты... ты эспер! — Он высказал обвинение резко и прямо, надеясь тем самым вырвать правду. Но мгновением позже трезво подумал: разве можно удивить эспера?
— Нет. Мы не умеем читать мысли, — ответил Йолиос. — Мы читаем запахи...
— Запахи? — О чем говорит этот чужак?
— Ты ведь знаешь,
— Но ты не учуял предательство Элис.
— Нет, ведь она чужая — и в гораздо большей степени, чем об этом говорит ее физический облик. Для меня она всегда была... рыбой! — Последнее слово он произнес так, словно в какой-то степени был виновен в том, что не сумел пробиться сквозь естественную защиту девушки. — А Грейсти так боялся, что этот страх заглушал остальное, поэтому и здесь я не считал предупреждение.
Но тебя я могу понять, твой вид не очень далек от моего. Мы оба млекопитающие, хотя далекие предки у нас разные. На одном из ваших торговых кораблей я видел животное под названием «кошка». Мне сказали, что это примитивный представитель моего вида. А у нас на Сарголе водилось животное — сейчас оно вымерло, — которое могло бы быть вашим предком. Ваши чувства не слишком отличны от наших, только иногда бывают очень сильными. Всякий из нас, кто покидает Саргол, пусть на короткое время, проходит специальную подготовку — так эспер создает защиту от толпы, иначе бремя читаемых одновременно мыслей множества людей сведет его с ума.
Да, я чувствую, что ты серьезно встревожен, — и не только тем, что тебя преследуют те, кто вряд ли желает тебе добра. Но если ты не поделишься своими страхами... — саларикиец сделал жест, соответствующий пожатию плечами у людей, — это только твой выбор.
Что, если они правы? Но это невозможно! Следует ли предупредить Йолиоса? На своей планете саларикиец может столкнуться с таким же обвинением. И, если будет предупрежден, сможет успешнее доказать, что он не андроид. Как Андас, намеренный использовать в качестве доказательства ключ.
Поэтому он рассказал саларикийцу о случившемся, о том, что в этом дворце правит лжеимператор Андас, и в том, что его единственный шанс доказать это — добраться до храма.
— Андроид, — задумчиво повторил Йолиос.
— Он лжет! Я человек. Я ем, чувствую боль, мне нужен сон...
— Что ты знаешь об андроидах? — перебил саларикиец. — Эта наука никогда не развивалась на Сарголе, но у меня такое впечатление, что они не такие, как роботы... которых мы тоже не любим. Разве не правда?
— Да, правда. Именно поэтому на большей части планет они давно запрещены. По нашим законам запрещено даже делать человекоподобных роботов. Толпы уничтожали первых андроидов, когда удавалось их отыскать. Люди боялись, что андроиды их заменят. Они похожи на людей, но не люди... Они бессмертны...
— Бессмертны? Но, кажется, этот император состарился самым обычным образом и ему сделали омолаживающую инъекцию.
— Так он говорит. Тот, кто
— Но для такого обмана нужны сообщники, например, врачи... и по меньшей мере одна женщина во внутреннем дворе, а может, и несколько, если считается, что у него есть дети. А тайна остается тайной только тогда, когда ее знает кто-то один. Едва ли ваши человеческие семьи сильно отличаются от наших. В моем клане то, что известно одной женщине, через день становится известно остальным женщинам, а через два дня — и мужчинам. Думаешь, два десятка людей здесь могут хранить такую тайну?
Андас обнаружил, что отрицательно мотает головой. Нет, слухи и сплетни всегда расходятся по Тройным Башням, иногда прокатываются мрачной разрушительной волной. О его отце шепотом передавали дикие слухи (он сам слышал такие рассказы) — только потому, что отец жил обособленно. И если можно так приукрасить и распространить вымысел, то что будет с поистине поразительными фактами?
Конечно, возможен хладнокровный ответ: те, кто знает, могут погибнуть от несчастного случая или внезапной болезни. Но устранить таким образом можно лишь определенное число, иначе пойдут те самые слухи, которых император хочет избежать. Приходилось признать, что этот Андас не сумел бы скрыть отчеты врачей.
А Йолиос безжалостно продолжал:
— Если он не может скрыть такие дела ложью, значит, говорит правду. И опять я спрошу: что ты знаешь об андроидах? Ты говоришь, к ним относились с отвращением, их запретили. Итак, мы имеем запрещенное научное направление. Но когда в прошлом такие запреты возымели действие? Можно ли удержать людей от исследований, направить их мысли в другое русло? Менгиане, о которых говорил Терпин, записи, найденные нами в тюрьме, — разве все это не напоминает тайную базу, где такие исследования были продолжены... и принесли неведомые нам плоды? Предположим, итогом стал андроид, которого невозможно отличить от обычного человека?
Логика, безжалостная логика! Приходилось согласиться с каждым словом. Менгиане были наследниками психократов, а психократы — людьми (или бесстрастными подобиями людей), которые, с чем были согласны абсолютно все, знали о человеческом теле и мозге больше любых ученых. Их деспотические эксперименты охватывали такое множество областей, что и сегодня, через полвека после того, как в Девятом и Десятом секторах люди восстали против их ярма, постоянно обнаруживаются все новые подробности их планов. Да, с ресурсами и знаниями психократов, получив неограниченные возможности исследований, можно было создать андроида, какого не знала человеческая история.
— Если мы такие... — начал Андас.
— ...узнаем ли мы когда-нибудь об этом? — продолжил его мысль Йолиос. — Не сомневаюсь, что где-то на Сарголе или в торговой миссии на какой-нибудь планете действует мой двойник — точно как я в то последнее время, какое могу вспомнить. Ты говоришь, у тебя есть то, что может стать доказательством, если ты доберешься в нужное место. Я хотел бы присутствовать, поскольку это может отразиться и на моих планах на будущее. Но ты уверен, что можешь добраться до замка? Представляешь себе, где мы сейчас?