Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Трежер от огорчения горестно покачал головой.
— Это и доконало старину Билла. Бюрократы сломили его непониманием, черствостью, а может, и завистью…
Я с изумлением взглянул на хозяина дома, потом — на Стефана:
— Вот как? Никогда не подозревал и не слышал, что наш приятель Томпсон собирался создавать академию авантюрологии. Неужели появилась и такая наука?
— Да, да, — энергично, несколько раз кивнул Трежер. — Именно так, но завистники, тупые чиновники, коррупционеры, мракобесы, ретрограды погубили его мечту.
Профессор
— Теперь они хотят уничтожить и меня… Ну, скажите, кому повредит академия кладологии? Кому навредит мой учебник? Кому повредит воспитание любознательных мечтателей, людей с активной жизненной позицией?
В чертах лица щупленького профессора вдруг появилось нечто грозное, властное:
— Они замахнулись не только на меня, но и на светлую мечту и надежду всех людей. Нет на земле человека, не мечтавшего найти хоть какой-нибудь клад. В детстве этого хотят все. Ребенок еще не так оторван от природы, как взрослые, и поэтому его чувства и желания более естественны и бесхитростны. Однако, с годами надежда и стремления у многих угасают. Их губит серость будничной, рутинной жизни. В общем, сытая Америка меня не понимает…
Внезапно профессор умолк и пристально взглянул на меня.
— А может?!..
В глазах кладоведа мелькнули огоньки озарения.
— Россия!
Он вскрикнул это так, что неприветливый петух даже подпрыгнул с перепугу.
— Вот где я найду понимание! В северной, ледяной стране, среди людей с горячими сердцами и буйными головами!
Трежер выжидающе и цепко держал меня взглядом.
Сознаюсь, не хватило тогда твердости ответить замечательному кладоведу, что в моей стране, кроме людей с горячими сердцами и буйными головами, переизбыток и своих «гениев»: и в кладоискании, и в создании финансовых «пирамид», всевозможных фондов, академий, переизбыток и пророков, и спасителей человечества, и прочее, прочее, прочее…
Вот только хватит ли у русского мужика сил прокормить это великое скопище талантов?
В общем, я смалодушничал и промолчал.
Зато мистер Трежер распалялся все больше и больше.
Очевидно, ему уже мерещилась изрытая, перекопанная вдоль и поперек Россия и миллионы счастливых лиц кладоискателей, бодро марширующих по ее дорогам с лопатами и кирками в руках.
Взбудораженный новой идеей, профессор решил прочитать нам лекцию по кладологии, совершенно бесплатно, и тут же начал претворять свое решение в жизнь.
Я попытался остановить его. Сослался на то, что это непозволительная роскошь — разбрасываться драгоценным временем выдающегося кладоведа, тем более что у Стефана есть рукопись его учебника.
Но благородный, бескорыстный порыв Трежера уже невозможно было погасить.
Они — вершители судьбы
Оказывается, внушительная рукопись, подаренная Стефану профессором кладологии, была лишь первой частью учебника.
Мистер Трежер театральным жестом обвел рукой гостиную и указал на деревянные ящички.
— На эту коллекцию
Он сделал многозначительную паузу и с большим достоинством продолжил:
— Уверяю, подобной вы нигде не встретите. Здесь собраны величайшие сокровища мира!
Заметив вспыхнувшие алчные огоньки в глазах гостей, профессор запнулся и тут же поправил себя:
— Я имею в виду величайшую информацию о кладах всех времен и народов. Да будет вам известно, что если извлечь все сокровища, хранящиеся без дела в земле и под водой, то человечество может несколько десятилетий, а возможно и несколько веков, жить припеваючи, в полном достатке…
Трежер вдруг заговорил почти шепотом:
— Не просто найти клад, но еще труднее им правильно распорядиться. Очень много трагедий разыгрывается, если это сделать неправильно. Ах, скольких людей погубили клады! Но не сокровища виноваты в трагедиях, а их искатели!
— И как много в мире кладов? — не сдержал свой интерес Педро. — Наверное, никто не знает?
— Ну, почему же никто? Я подсчитал: примерно каждый час во всем мире находят два-три клада… — с гордостью за свое открытие сообщил Трежер.
Педро даже привстал от такого известия.
— Не может быть… Почему же так мало сообщений об этом?
Трежер снисходительно улыбнулся в ответ.
— А дело в том, джентльмены, что, согласно опять же моим подсчетам, лишь только пятнадцать процентов счастливчиков сообщают о находке. К тому же из них лишь каждый четвертый не утаивает хоть какую-то часть клада…
— А остальные что-нибудь да прикарманивают, — с одобрением и скрытой завистью отозвался Педро.
— Но вот в утаивании я как раз не собираюсь обвинять людей. В большей степени в том виноваты сами сокровища!.. — Охотно пояснил Трежер и замер с победным видом, будто сообщил нам о научном открытии мирового значения.
Заметив, что слушатели живо отреагировали на его слова, принялся разъяснять:
— Человек лишь ищет клады, а вот находит клады не человек, а клады — человека. Не люди определяют судьбу сокровищ, а сокровища решают судьбу людей. Не удивляйтесь, джентльмены, заявляю это не просто так, а после изучения историй о множестве кладов. Господи!.. Какие страсти, трагедии, загадки переплетаются в этих историях… — Профессор на секунду даже зажмурил глаза, видимо, от нахлынувших ярких воспоминаний.
— Некоторые упрекают и даже посмеиваются надо мной, что я отношусь к сокровищам, как к живым существам…
Трежер на мгновение погрустнел, а потом беспечно махнул рукой:
— Ну и пускай упрекают!
— А как обстоят дела с кладами у нас, в Нью-Йорке? — поинтересовался Педро.
— Наш Нью-Йорк затянут паутиной банков, — пояснил Трежер. — А банки — враги кладов. Они вытягивают у жителей города все ценности и не дают прятать сокровища в тайники.
«Не молчи, отзовись…»