Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Завтра наш последний мотопарад. Сто витков вокруг сквера в честь Стива Глэна. Его вчера зарезали Норки у второго пирса. Если хотите, присоединяйтесь. Война закончена.
Последний мотопарад «Мстителей джунглей»!..
Нашепчи, напророчь…
Ветер и дождь усилились.
Холодные капли выстукивали по стеклам и водосточной трубе:
«Ее больше нет.
Наступит время, и мы смоем память о ней у всех, даже у тебя…
Слышишь?! Она исчезнет из памяти.
И будет день без нее, и будет ночь без нее, и жизнь твоя и мир без нее…»
Мы собирались вместе путешествовать и разгадывать тайны Америки и Нью-Йорка, но она сама осталась для меня тайной. Навсегда…
А дождь все яростнее хлестал и приговаривал:
Скоро на всей земле прекратят целоваться влюбленные.
Они забудут улыбки и смех…
И скорбь и печаль воцарится в душах…
Так завершится Великий исход человечества…
И уходящий осенний день, и красные листья на веранде, и сама земля — все было подвластно этому дождю. Дождю реальности, дождю забвения. Всё… Кроме человеческой памяти.
Ночью дождь затих. Затаился сверкающими каплями в травах, на крышах домов, на ветвях деревьев.
Я спустился в сад. Звезды играли с лунным сиянием. А ветер повторял вслед за дождем:
Я замету память о ней…
И будет день без нее, и будет ночь без нее, и жизнь твоя, и мир без нее…
Ко мне снова пришла боль. Проклятый ветер, этого не может быть, потому что:
«Солнце не бывает без света, буря — без ветра, океан — без воды…»
Пожелай мне удачи, Джейн!
Нашепчи, напророчь!
Я буду лечить звездным светом рану.
И не верь дождю и ветру!..
Поцелуи влюбленных — это память о тебе. И звезды в небе — тоже память…
Я буду смотреть на них и очищать свои мысли. У жителей планеты Земля одни и те же звезды. Пожелай мне удачи…
Тайн становится бее больше
Перед вылетом в Москву я попросил приятелей напоследок прокатить меня по ночному Нью-Йорку.
Я смотрел из окна автомобиля на знакомые и еще неизвестные уголки знаменитого города, пытаясь навсегда сохранить увиденное в своей памяти.
Что ж, трудно не согласиться с высказыванием автора известного путеводителя по Нью-Йорку Фей Хеммел: «…Для большинства приезжих Нью-Йорк —
Либо Вы так захвачены блеском, ритмом, приключениями, которые дарит Вам огромный город и делает его Вашим… либо Вам может не понравиться шум, смог, обилие транспорта или бездомные на улицах и кажущаяся грубость местных жителей.
…Нью-Йорк нужно просто освоить во всем его невероятном разнообразии.
…Он водоворот, в котором вращается множество хороших (и плохих) людей, проектов, теорий и схем. Нью-Йорк подобен блеску молнии, это придает городу особое ощущение стремительности ритма жизни и силы, которое сразу чувствует любой приезжий…»
Завершилось еще одно мое путешествие по таинственному, старинному и современному Нью-Йорку. Возможно, когда-нибудь мне удастся снова побывать здесь и продолжить свой путь к тайнам знаменитого Города. Ведь их у Нью-Йорка становится все больше и больше.
Что выберет человечество?
Великий исход!..
Он начался с появлением человека и завершится с исчезновением человека.
Что заставляло и заставляет людей отправляться в большие или малые пути?
На это есть тысячи верных ответов. Но какими бы разными ни были пути, куда бы ни вели дороги — одного ли человека или целые народы — все они приводят к добру или злу, к истине или заблуждению, к выживанию или к гибели.
Во многих языках мира у слова «исход» есть два понятия: «выход откуда-нибудь» и «завершение чего-то». Начало и конец…
Что выберет для себя человечество? «Исход» как новый этап на пути к познанию, совершенствованию, созиданию? Или «исход» как завершение пути, завершение своего существования?
..?!..
…Лицо доктора приближается все больше.
— Чернобыль бесследно не проходит… Глаза доктора уже совсем рядом.
— Выживешь! И никакие чертовы гамма и бета-лучи тебя не сломят! Еще походишь по морям и дальним странам!
По знакомым улицам разносится тополиный пух…
Париж. Туман. Аэропорт Орли.
— Не плачьте! — Я поднял синие тюльпаны и протянул маленькой стюардессе. — Вас больше никто не обидит…
Еловые ветви все раскачивались, и с них осыпалась снежная пыль.
— Не убегай, рысь! Я не стану стрелять… Никогда…
Парус наполнился попутным ветром, и рыбак повел свою шаланду в открытое море…
Взрыв! Над атомной электростанцией зловещий дым. Дым разъедает глаза… Он безжалостен. Ему нет дела до страданий людей…
Тревога! Тревога! Тревога!
Где это происходит? В Америке? В России?
Идут по улицам Нью-Йорка, а может, Вашингтона или Сан-Франциско люди, так не похожие друг на друга, такие разные: усталые и бодрые, веселые и грустные, озабоченные и безмятежные, — и все-таки чем-то похожие на Джейн…