Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера

Соцков Лев

В декабре 1941 года министерство оккупированных областей направило в Главное управление имперской безопасности запрос по поводу того, не имеется ли каких-либо сомнений в отношении командирования господина Каюм-хана, проживающего в Берлин-Фриденау, Кайзераллее, 69, на означенные территории. Рождественские праздники не помешали РСХА скрупулезно проверить указанное лицо по своим материалам, после чего в ведомство Розенберга ушел ответ, что ничего предосудительного за ним не значится.

В конфиденциальном порядке запросили также мнение берлинской организации НСДАП, которая подтвердила, что в политическом плане каких-либо вопросов в отношении Каюм-хана не возникает.

Таким

образом, германские власти уже в начальный период войны санкционировали использование Каюм-хана в работе по комплектованию нацформирований из его соплеменников. Деталь военного времени: поскольку Каюм-хана опекало гражданское ведомство и он не имел продовольственного аттестата, положенного военнослужащему, то власти позаботились о выдаче ему карточек высшего разряда на хлеб, мясо, масло и другие продукты, а в предписании по этому поводу указывалось, что их владелец находится в служебной командировке для работы в лагерях военнопленных.

Туркестанский легион был сформирован, участвовал в боях в составе вермахта и карательных экспедициях против партизан. Дислоцировался в Вайгельсдорфе, округ Райхенбах, Силезия. Каюм-хан неоднократно выезжал туда для решения организационных вопросов и проведения воспитательной работы с солдатами и офицерами.

У нас есть возможность обратиться к свидетельству одного из ближайших сотрудников Каюм-хана по Туркестанскому комитету, заведовавшему отделом. Вот его рассказ, в котором опущены сугубо личные моменты, касающиеся взаимоотношений Каюм-хана с его женой-немкой и некоторыми коллегами.

Сразу после начала войны немцы стали направлять Каюм-хана в лагеря для военнопленных с целью их вербовки в национальные формирования. Обещали свободу и работу только в тылу. Многие голодные и униженные военнопленные, не зная другого способа спасти свою жизнь, соглашались. Так началась организация туркестанского легиона.

В лагере № 130 под Рославлем, где находилось около двадцати тысяч военнопленных, на шинели каждого сзади была нашита буква, означавшая его национальность: у русских «Р», украинцев «У», выходцев из Средней Азии «А». В день выдавались сто граммов черного сырого хлеба и баланда из воды и вонючей рыбы, которую ели только потому, что она горячая. Работали по четырнадцать часов в любую погоду, сушить одежду, спать было негде. В день умирало по двести-триста человек. Такие ужасные условия заставляли военнопленных идти на все, чтобы вырваться из этого ада, тем более что германское командование обещало хорошие условия тем, кто запишется в туркестанский легион.

Программой Туркестанского национального комитета провозглашалось создание независимого Туркестана, объединение всех народов Средней Азии — казахов, узбеков, таджиков, киргизов, туркмен в единую нацию — тюрков, отделение от России, воспитание молодежи в национальном духе, распространение культуры тюрков и укрепление связей с Турцией, создание национального правительства и выселение русских.

Комитет как руководящий орган туркестанской эмиграции состоял из 40 человек с местопребыванием в Берлине. Вначале его председателем был Чокаев, а после его смерти в конце 1942 года на этот пост назначили Каюм-хана. Наиболее важный военный отдел возглавлял Баймирза Хаит. Каюм-хан имел квартиру на Кайзераллее, которая во время авианалета сгорела, после чего германское военное командование выделило ему из своего фонда новую, более комфортабельную на Курфюрстендамм, 99, в материальном плане у него проблем не было.

В 1944 году Каюм-хан был принят Розенбергом, в беседе участвовал фон Менде. Ему было дано поручение активизировать вербовку в лагерях, ведь вермахт нес

уже невосполнимые потери. Поднимался вопрос об объединении национальных комитетов различных этносов под началом командующего ЮА Власова, но те не согласились на это, указав, что такое решение негативно подействовало бы на личный состав национальных легионов, так как фактически ими стали бы командовать русские. Это, повторим, слова сподвижника Каюм-хана.

В январе 1943 года сдавшийся в плен советским войскам военнослужащий национального легиона, сам родом из Казахстана, на допросе показал, что к ним в часть из Берлина приезжал узбек, представившийся как Вели Каюм-хан. Батальон был выстроен на плацу, и гость произнес речь:

«Я двадцать лет веду борьбу против большевиков. Теперь мы будем бороться вместе с вами.

Немцы — наши друзья, они помогут нам освободить туркестанский народ от русского ига, этот час скоро настанет. Немецкие войска уже под Сталинградом и, взяв его, двинутся на освобождение Казахстана и Туркестана.

Я буду ханом, а вы моими джигитами. Служите же честно Германии, беспощадно уничтожайте русских».

Далее пленный рассказал, что через два дня после этого визита личному составу было выдано вооружение: стрелковым ротам винтовки, пулеметная получила ручные и станковые пулеметы, три противотанковые пушки. Батальон сразу же был отправлен на фронт.

К этому можно добавить такую деталь. Во время войны немцы пригласили в Берлин для консультаций брата покойного турецкого генерала Энвер Паши, известного своими прогерманскими настроениями, Нури Пашу. Тот предложил германскому командованию образовать из всех военнопленных тюрков, то есть туркестанцев, азербайджанцев, крымчаков, идель-уральцев и северокавказцев, тюркскую армию и поручить ему командование. Перед отъездом генерала в Германию туркестанская эмигрантская организация в Стамбуле дала ему полномочия составить план, согласно которому его предлагалось даже провозгласить главой туркестанского государства. Проект Нури Паши очень не понравился немцам, и они отвели его от работы с военнопленными. Вообще немцы очень боялись сводить военнопленных в крупные войсковые соединения. У них имелись для этого основания: было немало случаев саботажа подразделениями из военнопленных выполнения приказов командования.

19 ноября 1944 года ставка главного командования сухопутных сил вермахта разослала ориентировку, предназначенную для командиров частей особого назначения из добровольцев с Востока и штаб-офицеров по делам национальных вспомогательных формирований. Объявлялся состав Туркестанского национального комитета: председатель Вели Каюм-хан, члены капитан Баймирза Хаит, гауптштурмфюрер Баки Абдуразан, оберштурмфюрер Алим Гулям, унтерштурмфюрер Анаяв Кодшам и несколько гражданских лиц.

Национальным представителям в сотрудничестве с германскими органами поручалось пропагандистское обеспечение добровольческих частей и духовное воспитание их участников, для чего рекомендовалось выступать с докладами непосредственно в воинских подразделениях и направлять заявки на их посещение командующему добровольческими войсками вермахта.

Исполнением этих заданий германского военного командования Каюм-хан занимался вплоть до апреля 1945 года. После капитуляции гитлеровской Германии ему пришлось некоторое время пребывать в лагере для интернированных, но вскоре его вызволили оттуда, и он продолжал возглавлять Туркестанский комитет, сотрудничая с английскими и американскими оккупационными властями, а затем осел в ФРГ. Потом посещал Турцию, Саудовскую Аравию, другие страны, где обосновывал в различных аудиториях идею единого Туркестана.