Неклассический некромаг
Шрифт:
— Но тело-то целое.
— Баньши от призрака происходит, они не кусают, не рвут, а высасывают жизнь. От того тело не успело испортится до того, как мужик встал.
— А почему баба от страха померла? Может, её тоже зажрали?
Я подошла поближе и осматривала уже окончательного покойника вблизи.
— А потому, что иначе её бы по-другому хоронил, или она уже бы встала, — пояснил лич. — Кстати, вот, смотри. Характерные следы смерти от призрачных сущностей, — Андин указал несколько мест на теле, отличающиеся от обычной кожи более бледным, будто замороженным состоянием. — А это, на лбу, поцелуй баньши. Именно так она выпивает жизнь. Пока не поцеловала, ещё есть шанс отбиться.
…
В
Исполнять роль приманки мне надоело уже в первые минуты. Но лич был непреклонен — пока не научусь колдовать, никаких выходов на опасную нечисть! На баньши охотники, не очень сведущие в колдовстве, решались выходить не меньше, чем по трое. Пока тварь одним занимается, остальные её приканчивали, если не давали дёру со страха. Колдуны тоже предпочитали работать парой для подстраховки. А нам просто напрашивалось решение запереть меня в доме, куда эта нечисть не пролезет и изничтожить её руками лича. На нежить баньши не должна обратить внимание, пока он сам не нападёт. Вот потому я и сидела в потёмках, вслушиваясь в шум вечернего леса, плавно переходящий в ночной, и круча фигурки заклинаний, разрабатывая руки и тренируясь в концентрации.
Больше всего мне нравилось создавать тессеракт в виде «куб в кубе» и другие фигуры по тому же принципу. Можно тренироваться на реальных заклинаниях, но я всё, что знала, уже создавала без раздумий, а нового Андин ещё не дал. Надо попросить показать, как он нежить упокоил. На первый взгляд несложная структура.
Сам же герой сидел во дворе в засаде рядом с трупом. Убрать его до ночи не было времени, потому оставили лежать на земле. Если сегодня баньши не явится, тогда будем думать, как избавиться от вонючего соседства. Засада только называлась таковой — лич не прячась устроился на поленнице. Если встать и прижаться лицом к щели окна, то может и разгляжу.
С заката прошёл диск, мне начало надоедать крутить фигурки и клонило ко сну. Внезапный громкий вой заставил испуганно подпрыгнуть на деревянной лежанке. С неё ещё давно брезгливо сбросила соломенный матрас и кучу тряпок, изображавших постельное бельё. Мало ли какие насекомые могут в них водиться, хозяева, судя по обстановке, не особо заботились о чистоте и гигиене. С трудом удерживаемый каркас какой-то геометрической фигни мгновенно исчез, стоило только потерять концентрацию. Вой, казалось, доносился с ближайшего к дому дерева, и очень походил на сирену. Похожие переливы были у сирен ГО и ЧС, когда по городу проверяли их работоспособность. Не удивительно, что необразованные крестьяне пугались его чуть ли не до смерти. А иной раз и до неё. Сильна же глотка у твари, уши закладывает!
Сирена ненадолго замолчала, чтобы вновь заорать уже ближе. Вой начинался с низкого звука, плавно набирал высоту, едва не доходя до ультразвука, и также плавно скатывался вниз. Два-три цикла, пауза, и всё повторялось с начала. От этого воя на завершающих руладах хотелось одновременно как забиться под лавку и замереть, так и выбежать наружу, и нестись прочь. Баньши-то инфразвуком балуется, не иначе.
Источник воя подобрался совсем близко. Возможно, его удастся рассмотреть в узкое оконце, они здесь по всему периметру дома прорублены. Андин запретил выходить, но не смотреть в окно, так что я прильнула к тому, что находилось со стороны последнего воя. Ничего особенного — тёмный лес, перед ним шесты ограды, будка сбежавшего пса с опрокинутой миской. С дерева сорвалась какая-то тень и промелькнула во двор.
— Летучая мышь, — я не успела додумать. В стену с силой ударило что-то мягкое. Я от неожиданности отшатнулась назад, запнувшись
Если бы она не поторопилась, а продолжила концерт, то, может, и довела бы меня до паники. А так только разозлила. И ещё, зараза какая, пытается в окно влезть! Не отрывая глаз от ревущей нежити, я шарила вокруг себя руками. Мало ли, вдруг, всё-таки пролезет? Где же этот лич, ему давно пора сделать свой торжественный выход. Под руку попалась какая-то палка. Без промедления второй её конец ткнулся в рожу нечисти. Палка оказалась ухватом, и баньши не понравился удар её железными дугами. Нечисть с большей яростью стала прорываться внутрь. Я снова ткнула в окно ухватом. Ну, где же этот герой-воитель? Я же так прогоню нечисть, вон, она уже начала понимать, что с наскоку до меня не добраться.
Короткий чавкающий звук оповестил о том, что лич всё-таки не заснул на посту. Баньши хрипло взвизгнула и исчезла из окна. Наступила тишина. Я выждала некоторое время, вслушиваясь. Снаружи не доносилось ни криков, ни звуков борьбы, ни утробного чавканья. Только шелест деревьев. Да голос Андина, предлагающий выйти и осмотреть нечисть, пока не взошло солнце и тело не испортилось под его лучами.
Распластанная на земле с перебитым хребтом, баньши выглядела мерзкой поломанной куклой. Она была похожа на женский бюст с руками. Ниже груди (размера четвёртого, не меньше!) тело переходило в какие-то длинные белесые лоскуты. Такие же лоскуты, только чуть короче и тоньше, неопрятной копной изображали волосы. Вместо рта на бледном лице краснела присоска. Зубов у твари не оказалось. Пугая до полусмерти и парализуя своим криком, она высасывала из жертв жизненную силу, а не грызла и не рвала тело.
И трофеев с неё не взять. У всех призраков, как обычных, так и телесных, нет ничего, что можно продать, кроме самого факта их убийства или изгнания. У баньши хотя бы тушку предъявить можно, если поторопиться, слишком быстро она истаивала на солнце. А с обычными призраками заказчикам приходится верить на слово. Это рассказал Андин перед сном. Возвращаться в деревню среди ночи не было смысла. Ворота в частоколе всё равно не откроют до рассвета, а труп бортника во дворе почти не мешал, на счастье, валяясь с подветренной стороны дома.
Староста не стал кочевряжиться, сразу отдал обещанные монеты в обмен на мешок, куда мы сложили тело баньши. Он даже не развязал его, велев кому-то из любопыствующих мужиков сжечь на костре подальше от деревни. Посоветовав съездить похоронить бортника и как можно быстрее восстановить мост, чтобы кладбище больше не оставалось без присмотра, мы продолжили наш путь на восток.
Мелкий летний дождик прибил пыль и шагать по дороге стало приятней. Андин украдкой посматривал на своего ученика. За почти три месяца кожа покрылась загаром. Обозначились мускулы, в движениях появилась лёгкость и характерные черты, какие появляются у привычных к долгим переходам людям. Когда-то тёмно-синие штаны выгорели и вылиняли до голубого, почти белого. На поясе, мешая с непривычки, висел короткий меч. Дрянная железка, но лучшее, что смогли найти, не уходя далеко от дороги. Вдоль тракта каждый куст прохожими осмотрен, да не по одному разу, но они-то шли не по торной дороге. Андин выбирал пути в обход крупных селений и городов. Что бы он ни говорил, население всё равно не очень хорошо относилось к нежити, пусть и сопровождающей ученика некромага. Наверно, Эсме так и запомнит Крайю, как сплошной лес с редкими деревеньками на десять-двадцать дворов.