Некомандный игрок
Шрифт:
— Асгейр, ты чего? — Синдри тревожно заглядывал мне в глаза. — Ты как себя чувствуешь? Может хватит тебе?
— Я? Отлично! Ты чего всполошился-то?!
— Смотри, пацан, — прилетело от противоположного бортика наставление старика, — здесь хоть и мелко, но столько народу потонуло! Хватанут лишнего, приятели не углядят, и поминай как звали! Мы ж не гоблины какие. Те, говорят вообще могут на воде лежать, руки ноги растопырив.
Пришла та же служанка, принесла глиняный, тут же запотевший кувшин. Но когда один из близнецов попросил кормчего поделиться, услышал, что
Безотказный Фреир сходил, принес на всех и глиняные кружки. Разлили. Ледяной, бодрящий напиток прокатился по пищеводу, разом напомнив что в животах давненько кроме сухомятки ничего не было. Да и той уж след простыл.
Но всё равно, сначала мы прошли еще в одну комнату, где прям посредине был проложен жёлоб, по которому текла сравнительно теплая, после кипятка в бассейне, вода. А по углам стояли тазы со щелоком и пучки соломы и, судя по всему, каких-то высушенных водорослей.
Намывшись и одевшись… Как же не хотелось натягивать сырые, чуть ли стоячие от грязи и пота вещи! Но, во-первых, кто ж знал, куда нас тащит старик, а во-вторых, даже стиранных-перестиранных на стоянках вещей у меня и не осталось. Короче, натянув на себя одежду, поднялись на второй этаж. Большую комнату занимали два длинных стола, разве что очага видно не было.
Господи, благослови кашу! И почему я ее раньше, до попаданства, не любил? Горячая, с кусочками мяса и обжаренного сала она, как манна небесная опустилась в желудок, наполняя его такой благостной тяжестью. В дополнение досталось по шматку китятины. Ну… не знаю… Обычное жареное мясо, может даже чуть суховато, на мой вкус. Запивали опять квасом. Когда кто-то попросил пива, Кнуд на него шикнул, как на школьника, типа тебя ща развезет, как ты такой пред очами своего вождя появишься?
Правда сам еще кувшинчик пива опрокинул. Железный дед! Почитай сутки «за рулем», после — баня, плотная еда и еще литра четыре, не меньше, пива выдул. Я бы от такого прямо за столом заснул.
Вышли толпой под хмурое небо. Грязная одежда тут же растеряла всё тепло. Стояли, поеживались, переминались с ноги на ногу.
— Где там наш дед? — оглянулся на дверь Синдри, — На корабль пора, как бы нас там не хватились.
— Небоись, мы же с Кнудом, — отмахнулся Торстейн. — Я видел, он к хозяйке зачем-то пошел.
Скрипнула дверь, в проеме показался наш «старший».
— Так, мальки, с каждого по пять пенингов, — обвел он нас серьезным взглядом, — отдадите из доли, когда получите, и не вздумайте забыть! — погрозил пальцем. — Я ща, поссу на дорожку. Если кому надо: пойдем, покажу. На улицах не вздумайте, тут за это серьезный штраф.
На обратном пути в порт Кнуд балагурил, подкалывал или ударялся в рассказы, как они с Микой когда-то зависали, когда лид, с которым он тогда ходил, застрял здесь на зимовку.
— До штормов не успели выйти, ну пришлось здесь зимовать. Мы тогда с мужем Бенгты здорово повеселились. Ох и отделала же она нас однажды метлой, когда мы чуть их дом по пьяни не спалили! Пришлось ей потом новую метлу
Да уж, обхохочешься!
Глава 28 Делюга, вот математика пригодилась. Хольды
На корабле уже вовсю хозяйничали какие-то типы, пришедшие с Сигмундом и хольдами. Как выяснилось — торговцы, к которым посоветовал обратиться ярл.
— Уберите кто-нибудь эту дохлятину!
— Куда?
— Выкиньте за борт!
— Эй-эй-эй! Куда за борт? Нельзя! — включился парень в кольчуге, шлеме, с копьем и щитом, наверно всё из той же береговой стражи. — Оттащите на свалку, к утру от вашего покойника ничего не останется.
Бедняга Николя — человеческий парень, так некстати застонавший в последней ограбленной нами деревне. Он всё-таки не пережил дороги и незаметно умер. Теперь его тело чуть ли не пинали по палубе, поскольку труп мешался.
— Так, кто там? Рерик, Скегги, берите это и тащите на свалку, — распорядился Сигмунд, по-хозяйски расхаживающий по пирсу и «руками водящий». Часть палубного настила была уже вскрыта, и на свет доставали то, что удалось нам… добыть.
— И куда тащить-то? — оглянулся с недовольным видом Рерик.
— Влево по берегу, вон к тем валунам, — показал стражник рукой на возвышающееся вдалеке нагромождение циклопических камней. — Там увидите.
— Далеко… — буркнул себе под нос Скегги, взваливая на плечо уже задубевшее тело. — Одежду с него снимать?
— Да кому нужны эти… тряпки, — сморщил нос Сигмунд.
Из-под палубы доставали связки копий, топоры, мечи — дрянные, конечно, никто себе не решил оставить. Появился целый мешок с человеческими кожаными шлемами. Вытаскивали мешки с зерном, связки сушеного мяса, охапки тканей. Торговцы, как наверно и в любом мире, с пренебрежительными гримасами доставали из узлов оловянные блюда, серебряные кубки…
— А это точно серебро?
— Обижаешь? Ты что, серебро от олова отличить не можешь?
— Какое-то оно… тусклое?
— Так его почистить надо! Мы ж сколько в море? А эти чуть и не в первой деревне взяли…
Девчонки тоже стояли на пирсе, жались друг к другу в состоянии близком к обморочному. У их ног пацаненок зыркал на всё злыми глазенками. Рядом я заметил гоблина: более зеленая, чем наша кожа, кутается в меховую безрукавку, что на фоне расхаживающих в одних рубашках орков смотрелось забавно.
— Чем докажешь, что они девственницы? Я же не могу рисковать своим добрым именем! Давай я заберу их, мы проверим, и если всё так, как ты говоришь, я дам тебе за каждую по три марки!
— Керк, ты меня за дитя не держи, — чуть ли не брызгая слюной спорил с ним Фритьеф, — ты сейчас их уведешь и всё: потом заявишься и скажешь, что они вообще ничего не стоят! Сначала деньги, потом товар.
— Что ты такое говоришь?! Спроси в этом городе любого, вот хоть его, — гоблин схватил за руку подвернувшегося торговца-орка, — здесь тебе любой скажет: Керк честный гоблин, еще никого никогда не обманул!