Некоторые не уснут
Шрифт:
– Думаю, ты заблуждаешься...
– Нет! Это ты заблуждаешься. Это частное жилище. А не хостел для алкашей. У тебя нет здесь никаких прав.
Он посмотрел на банку в своей руке, и угрюмое выражение вернулось на его лицо.
– Послушай, - сказал я, - я очень закрытый человек. И не хочу больше жить как студент. Мне необходимо собственное пространство.
– Мне тоже, - сказал он.
– Тогда выезжай. Этого место слишком тесное для двоих людей. Это квартира рассчитана на одного человека. На меня.
– Я не
– То, что ты думаешь, никому не интересно. Ты просто не слушаешь, что я говорю, верно?
– Слушаю.
– Тогда ты уйдешь.
– Нет.
– Что?
– Ты запутался. Ты просто упустил суть.
– Какую еще суть?
– Я задумался, кому мне нужно звонить в первую очередь. В полицию или в социальные службы.
– В какой-то момент ты все неправильно понял, - сказал он, полностью уверенный в том, что говорит.
Я снова закрыл лицо руками. Вцепился в волосы. Я не мог смотреть на него.
– Я найду тебе, где жить. Заплачу залог.
Последовало долгое молчание.
– Это хорошее предложение. Но я не совсем уверен, что это правильный поступок. Понимаешь, я больше не хочу жить самостоятельно. Слишком сложно все поддерживать. Лучше я останусь здесь.
Я встал, распахнул шторы и открыл окна.
Юэн замигал в мандариновом свете.
Я вцепился в груды старых газет, листовок, рекламных брошюр и бутербродных оберток, разбросанных на полу, собранных Юэном во время его вылазок за переделы квартиры. Отбросы каждого дня были выложены в маленькую мусорную пирамиду.
Он вскочил с кресла.
– Оставь их в покое!
Испугавшись, я отступил от него и уставился на его дикие глаза, красные щеки и дрожащие губы.
– Не трогай их.
– Это же мусор.
– Но они мне нужны.
– Зачем?
– С ними еще не закончено.
– Но это же мусор. Этим бумажкам уже несколько дней, если не недель.
– Просто оставь их в покое. Я впервые видел Юэна таким разгневанным, и у меня волосы встали дыбом. Он начал раскачиваться и тыкать грязным пальцем мне в лицо. Я вспомнил, что я читал о затворниках, живущих со своими стопками старых газет и грудами мусора. Каждый элемент имел огромную важность для их непостижимого внутреннего мира. Свалки, изолированные в квартирах и отдельных комнатах, и со временем превращающиеся в перегной. Юэн был безумен, и это была его цель. Окружить себя в моем доме мусором и нечистотами. Запечататься от мира, в котором он не мог функционировать, со мной за компанию, чтобы ему не было одиноко. Я был поставщиком провизии и общения, опекуном. Мне захотелось рассмеяться.
Я бросил бумаги на пол.
– Это все мусор. Я хочу, чтобы ты убрал это все отсюда и вымыл всю посуду. Затем я хочу, чтобы ты ушел.
– Но в моем голосе не было силы. Мои слова звучали как отрепетированная банальность, которую Юэн почти наверняка пропустил мимо ушей. Слова, которые
Я вышел из гостиной и двинулся на кухню. Выключил включенный на обогрев котел и открыл окна, выходящие на греческий ресторан.
– Что ты делаешь?
– спросил он у меня из-за спины, снова спокойным голосом - видимо, от того, что его драгоценные газеты вернулись на место в устроенном им хаосе. Он стоял в дверном проеме, держа двухлитровую бутылку "Доктор Пеппер".
– А на что это похоже?
– Но я мерзну.
– Долговязая фигура в куртке, застегнутой до подбородка и натянутой на голову бейсболке, изобразила дрожь.
– Обломись. Ты не задержишься здесь надолго, и я начинаю избавляться от этого запаха.
– Теперь я был одним из них - я прочел это по его лицу - одним из его мучителей.
– И приготовься к тяжелому физическому труду. Перед уходом ты уберешь весь этот чертов бардак, который устроил.
– Прости, но я не знаю, как именно.
– Начисто.
– Прости, что ты имеешь в виду?
– Эту одежду нужно выбросить. Я дам тебе, что надеть, иначе ты никогда не найдешь себе комнату.
– Некоторые вещи такие, какие они есть, неспроста.
– Не в моей квартире. Ты не можешь просто так вторгнуться в чью-то жизнь, заполнять каждую комнату этим ужасным запахом и заваливать весь пол мусором. Вообще, о чем ты думал? Это же мой дом. Моя квартира. Личное пространство.
– Но насколько оно личное? Сюда же приходит Джули.
Он имел в виду мою тогдашнюю подругу, которая раньше, как минимум три раза в неделю, оставалась у меня на ночь. Но с момента появления Юэна я ночевал у нее - что, как я понял, было ошибкой. После первого же знакомства с Юэном она заявила, что не появится у меня до тех пор, пока он не уйдет. Сам факт, что он сослался на нее, как на некое препятствие для его проживания, разозлил меня больше всего.
– Какое твое собачье дело?
– А ты подумай, - сказал он, ухмыльнувшись в ответ.
– Подумать о чем?
– Мне некуда идти, когда она здесь.
– У него был торжествующий вид.
– Не очень хорошо так поступать с человеком.
Я вдруг понял, что эта сюрреалистичная, детская дискуссия может продолжаться бесконечно. Юэн пытался взять меня измором? Он был врожденным идиотом, или это было какое-то тщательно отрепетированное запутывание? Я не знал, но я очень устал от этого пьяного имбецила. Я представил, что мне снова придется убираться на кухне. За неделю я успел войти в роль какого-то мерзкого раба его обманчивой воли. Мне казалось уже каким-то далеким то время, когда я готовил себе после работы еду, ужинал с вином, читал книгу, засыпал в кресле у окна. Или лежал с Джули на диване и смотрел фильм. Как это произошло? Как такое случилось? Такие ситуации не предусмотреть. От них нет защиты.