Некоторые парни…
Шрифт:
В матче, на котором я получил свое первое сотрясение, падение было жестким, у меня аж дыхание сперло. Я не мог дышать. Пришлось поморгать несколько раз, чтобы зрение прояснилось. Звуки казались бессвязным шумом. Помню, мне хотелось и уши "проморгать". Был момент, пока я катался по полю в попытке перезапустить свое тело, когда Зак оставил свою позицию и сбил игрока, врезавшегося в меня. И, хотя мой мозг будто через шейкер пропустили, я практически уверен, что видел его – то выражение, которое Грэйс пытается поймать на камеру,
Оно было заметно в глазах Зака.
Слава Богу, он на моей стороне. Вот, о чем я подумал в тот момент.
Ты бы, наверно, присоединился, сделал бы это своего рода ритуалом для укрепления командного духа.
Мне все равно, что думает Грэйс. Я не такой, как она сказала.
Я не такой.
***
Наконец звенит звонок с третьего урока, и я держу путь на физ-ру. Раздевалка гудит от разговоров – парни обсуждают утреннюю демонстрацию Грэйс.
– Ты это видел? – спрашивает Зак, улыбаясь.
Стягиваю с себя футболку и киваю.
– Ага. Из первых рядов. Где ты был?
– Опоздал. Мне вчера подфартило с девчонкой из "Пицца Хат", помнишь?
– Эдди.
– Нет. С другой. Джесс.
Другая предназначалась для меня. Сукин сын. Я надеваю форменную футболку школы Лаурел Пойнт, чтобы скрыть свое отвращение.
– Она тайком провела меня в свою комнату, и я уснул.
– Чувак, ты остался на ночь? Да ты мужик! – Какой-то парнишка, с которым я не знаком, протягивает сжатый кулак; Зак стукается с ним.
В этот момент я вижу кое-что. Айфон Зака, лежащий в его кроссовке.
У него появилась любопытствующая публика. Он не заметит, если я пороюсь в его сотовом.
– Зак, могу я одолжить твой телефон?
– Вон там, братишка. – Он указывает на свой кроссовок, затем подносит руки к груди, демонстрируя размер буферов той девчонки.
Грудей. Я хотел сказать грудей.
Беру телефон, включаю. Пароля нет. Открываю папку с медиа-файлами и нахожу видео с Грэйс, которое Зак снял в лесу.
Ого. Их тут два. Пересылаю себе оба, потом быстро набираю смс папе, чтобы сообщить о своем головокружении. Я уже собираюсь положить сотовый обратно, когда меня осеняет идея. Открываю историю отправленных сообщений и удаляю те, к которым были прикреплены видео.
Секунду спустя вибрирует мой телефон; Зак смотрит на меня как на идиота.
– Зачем тебе мой телефон, если твой на месте?
– Мой никогда не работает в раздевалке, – быстро нахожу прикрытие. – Странно.
К счастью, звонок раздается раньше, чем он успевает задать больше вопросов.
Думая о том, что, вероятнее всего, запечатлено на непросмотренном видео, я замираю на месте. Десятилетия спустя урок подходит к концу; я свободен. Меня ждут три сообщения –
Папа: Если хочешь уйти домой, уходи. Я уже договорился с медсестрой.
Отлично. Убираю сотовый в карман, складываю джинсы, чистую рубашку и белье, беру эту стопку с собой в душевую. Не люблю расхаживать по раздевалке в одном полотенце. Через пять минут, когда я бросаю мокрое полотенце в корзину, меня находит Зак.
– Чувак, твоя голова в порядке? – Он держит телефон в руке. Я застываю на миг. Будь я проклят. Зак меня проверил.
Качаю головой.
– Нет, я иду домой. У меня уже несколько часов головокружение не проходит.
Он поджимает губы, сжимает челюсти.
– Нужно было вырубить того придурка под номером двадцать три.
– Зак, это был честный прием.
– Все равно. Никто не гадит моей команде.
Опускаю глаза, тихо выругавшись. Грэйс ехидно ухмыляется у меня в голове.
Просто быть не должно. Это правильно.
***
Я добираюсь до дома в начале первого и иду прямиком в свою комнату. Дом пуст. Это хорошо. Сижу за столом, смотрю первое видео. Оно короткое, меньше минуты. Качество у записи фиговое, но его все же было достаточно, чтобы убедить всю школу в мерзости Грэйс Колье после того, как Зак опубликовал видео на фэйсбуке и отметил ее. Второе видео длиннее, около шести минут. Я проигрываю его один раз. Качество по-прежнему фиговое. Темно, рука Зака, держащая телефон, дрожит. А вот качество звука идеальное. Я слышу все. На обоих видео звуки одни и те же.
Вот только это не те же самые звуки.
Я проигрываю его снова. Еще шесть минут.
К третьему разу мои кулаки сжимаются. Еще шесть минут.
После четвертого раза я дрожу.
Шесть минут.
В случае если вам интересно, именно столько времени требуется, чтобы возненавидеть моего лучшего друга.
Бросаю телефон на стол и пристально смотрю на него часами, но он так и не говорит мне, что я должен сделать. Выругавшись, запускаю пальцы в волосы. Мне нужен совет. Мне нужно с кем-нибудь поговорить, вот только с кем? Если расскажу Джереми, или папе, или сестре, или тренеру, я уже знаю, что каждый из них скажет, но все равно не определюсь, что делать.
Я практически слышу папину календарную речь, проповедующую о моих друзьях-неудачниках, о том, что из меня ничего толкового не выйдет, но думаю только об одном: я не такой, как Зак.
Подхватываю телефон, сую глубоко в карман, где он, клянусь, буквально пытается прожечь ткань, чтобы выбраться наружу, и тащусь на первый этаж. Нужно подумать. Нужно... Господи, я не знаю, что мне нужно. Надеваю толстовку, выхожу на улицу и бегаю до тех пор, пока легкие не начинают гореть.