Некромагия
Шрифт:
Между сараями и загонами сновали фигуры. Слышался плеск, лязг ведер и крики: карлы доставляли все новые емкости с водой из подземных колодцев.
Из темноты к палисаду одна за другой протягивались гудящие дуги огня. Гноморобы возле Гунды приседали, но мастер-воин не двигался. Стрелы ударяли в палисад, трещали ветки, и карлы с ведрами мчались к тому месту площадки, под которым возникал огонь.
Ограда должна была уже буквально пропитаться водой. Да и количество стрел в колчанах атакующих не бесконечно — опасность большого пожара становилась все меньше.
Старшина разведчиков сказал: они видели, как люди сбивали что-то непонятное,
Большой Гунда прокричал стоящему неподалеку помощнику:
— Стрелы остались? Поджигайте и стреляйте по настилу. И забросайте его факелами, пока они не притащили свои щиты!
Когда помощник убежал, Гунда вновь окинул взглядом пространство за оградой. Карлы называли его мастером-воином, а на самом деле... Воин — да, но не мастер. Гунде не так уж часто доводилось сражаться. Но выбирать командующего обороной гноморобам было не из кого. Теперь Большой Гунда точно знал: из-за нехватки опыта он допустил ошибку. Надо было с самого начала сжечь настил.
И еще — воина не оставляла мысль, что он упустил из виду какую-то мелочь. Что-то настолько привычное, что о нем никто и не вспомнил... Но в этих обстоятельствах ставшее очень важным.
Большому Гунде до сих пор ни разу не доводилось отражать настоящую осаду, а Фану Репкову — руководить ею. Ему, Жило и Зало приходилось участвовать в подобном, но не в роли командиров. Репкова нанимали для самых разных заданий, иногда он выполнял их в одиночку, иногда — командуя небольшими отрядами. Но впервые ему приходилось отдавать приказания целому войску.
Наемник кивнул, и Рико побежал вниз по склону.
— Бурдюки! — крикнул Репков вслед. — Не забудьте про бурдюки!
Старшина на ходу махнул рукой.
Фан подумал, что они допускают множество ошибок, наверняка можно действовать лучше — но у него не хватало опыта. Впрочем, пока все шло примерно так, как они с Рико и рассчитывали. За исключением того, что пращники не могли перебросить жбаны через палисад, огонь от стрел и кольев карлы гасили, в Норавейнике до сих пор не возник серьезный пожар, и еще этот костер, большой костер, который коротконогие разожгли где-то за воротами... Для чего они его разожгли? Это беспокоило наемника все больше.
Озеро огней уже исчезло, теперь тускло освещена была лишь ограда. Огненные дуги возникали и исчезали, будто втягиваясь в палисад. Их становилось все меньше: у лучников почти закончились стрелы.
Те, чьи колчаны опустели, вернулись к телегам. Заново наполнив колчаны, к Норавейнику они не пошли, а рассредоточились вокруг черепах.
На квадратном основании крест-накрест были набиты доски, поверх шел панцирь из щитов. Между щитами оставались просветы, их замазали глиной, смешанной с волосами: перед сражением некоторая часть лесовиков облысела. Варвары сопротивлялись, и Юшвару даже пришлось прирезать одного, чтобы другие согласились пожертвовать на пользу дела свои немытые патлы.
Внутри вдоль квадратного периметра шли скобы. Под каждой черепахой поместилось восемь человек. Шестеро, пригнувшись, несли ее, удерживая за скобы; двое шли у переднего края с топорами в руках — для этой цели Фан самолично отобрал десяток самых здоровых молодцов, Жило с Зало тоже вызвались идти. На спинах людей с
Сооружения двигались попарно, тремя рядами. Обступившие их лучники осыпали палисад стрелами и один за другим падали — сверху залпами летели топоры. Когда первые черепахи приблизились к настилу, тот уже занимался огнем. Теперь вокруг не осталось ни одного стрелка.
Идущие впереди сорвали шкуры, бросили их перед собой, удерживая за края, чтобы они расстелились. Раздалось шипение.
Черепахи двинулись по доскам. Горящие стрелы цокали по щитам, некоторые попадали в засохшую глину. Люди с топорами начали поливать доски перед собой водой из бурдюков. Они достигли уже середины настила.
Отталкивая защитников, Большой Гунда побежал по площадке в сторону ворот, помощник кинулся за ним. От криков и лязга звенело в ушах. Перегибаясь через верхушки бревен, карлы стреляли вниз. Гунда достиг края площадки — дальше начинались ворота, — выхватил из чьих-то рук топор и выпрямился во весь рост. С внутренней стороны под воротами стояли два десятка карл, лучшие воины племени, те, кому предстояло первыми вступить в бой, если люди ворвутся внутрь.
С одной стороны настил горел сильнее, идущая здесь черепаха остановилась. Загудел огонь, зашипела вода, в темноте поднялись клубы пара. Другая черепаха достигла конца настила. Из глины между круглыми щитами торчали стрелы — черепаха теперь напоминала ежа.
Большой Гунда проревел карлам у костра:
— Сюда его!
Еще днем от земли к площадке поверх лестницы положили широкие доски, чтобы гноморобам с чаном легче было подняться.
Гунда перегнулся через ограду, занес топор над головой, выжидая.
Панцирь достиг ворот. Те, что держались за скобы возле передней части, выпрямились. Черепаха приподнялась, Жило и Зало замахнулись. Гунда еще мгновение выждал и метнул топор.
Мастер-воин был самым сильным гноморобом племени. Закругленное лезвие пробило голову Зало, тот упал, — а Жило ударил по дверце в воротах, туда, где не было железных пластин.
С палисада летели стрелы, копья и колья, но снизу продолжали доноситься громкие удары. Вторая черепаха подобралась к первой, остальные теснились на настиле, не позволяя карлам вновь поджечь его.
Мастер-воин развернулся. По уложенным на ступенях доскам четверо карл медленно тащили чан, положив на плечи обмотанные материей концы железного бруса. Ниже стояли гноморобы с оружием на изготовку, дверца в воротах перед ними содрогалась от ударов. Человек обычного роста мог протиснуться в нее, лишь встав на четвереньки, да и то он бы зацепился плечами за края проема. Сейчас такого смельчака ожидало два десятка палиц, топоров и кольев.
Шри Юшвар чуть не задохнулся, но все же сумел пройти. Ржавое лезвие тесака он сжимал зубами, руки расставил и поднял, упираясь ладонями в покатые своды туннеля. Тот становился ниже, сначала грязь с плавающими на поверхности отбросами плескалась у живота, потом достигла груди, шеи. Звуки сражения доносились будто издалека, а вскоре и вовсе смолкли. Вождь брел в полной тишине и темноте, с шипением втягивая смрадный воздух раздувающимися ноздрями. В голове звенело, перед глазами плыли круги. Жижа поднялась до подбородка, Юшвар теперь упирался головой в землю. Он в последний раз вдохнул переполненный миазмами воздух, и грязь сомкнулась над ним.