Некроманс. Opus 1

Сафонова Евгения

Ева, не ответив, вновь отвернулась.

Очень, очень медленно присела, чтобы снять кеды.

Если б ей нужно было дышать, её дыхание было тяжёлым. Если б её сердце билось, оно заставило кровь гневно колотиться в висках. Но Ева не дышала, и сердце хранило неподвижность; и только мысли бушевали в голове, сплетаясь контрапунктом, певшим о долгой и мучительной смерти одного венценосного сноба.

Однажды ты мне за это ответишь, сволочь, думала она, с ненавистью стягивая штаны. Ох ответишь.

Яростно потоптавшись на нижней части своего облачения,

Ева расстегнула пару пуговиц верхней: длинную рубашку она оставила напоследок. Стянув её через голову, швырнула себе под ноги.

Глядя ровно перед собой, чтобы не встретиться глазами с тем, кому в мечтах она сворачивала шею, нырнула в бассейн.

«Перевернись».

Приказ прозвучал в голове, вновь подкреплённый рывком за колдовские ниточки. Можно было бы проверить догадку, родившуюся ночью, о том, как их перерезать, – но теперь Еве как никогда не хотелось пробуждать в некроманте ненужные подозрения; так что она просто позволила телу перевернуться и всплыть и, злобно жмурясь, ощутила, как чужая ладонь накрыла камень в её груди.

По алому сиянию, пробившемуся сквозь закрытые веки, поняла, как ярко вспыхнул сейчас колдовской рубин.

– Выдохни, чтобы погрузиться.

Это велели уже без магии. Но Ева всё равно послушалась: ей самой хотелось скорее скрыться под водой.

Ладно, Гербеуэрт тир Рейоль, сказала она неслышно, утонув в прохладной вуали водной тишины. Посмотрим, как ты запоёшь завтра.

Если, конечно, у неё всё получится…

«А теперь спи».

Заснула она мгновенно. Ей снились Динка, лупящая некроманта тяжеленным томом сонат Бетховена, мама, болтающая с Эльеном на маленькой кухоньке их родной квартиры, и прекрасное спокойное лицо королевы за миг до того, как та пустила стрелу Еве в лоб.

Глава 4

Imperioso [5]

Проснулась Ева от того, что ей (чёрт возьми) это приказали. И, проснувшись, обнаружила, что над ней (чёрт возьми!) нависло самое ненавистное в мире лицо.

5

Властно, настоятельно, повелительно (муз.).

– Встань и начерти рунную формулу Элльо, – сказал Герберт вместо приветствия.

Ева лежала на полу подле бассейна, закутанная в льняное полотенце. Сквозь маленькое окошко в ванную пробивались солнечные лучи; некромант сидел на коленях рядом – с засученными, но всё равно намокшими рукавами. Сзади маячило кресло, которое Ева привыкла видеть в библиотеке: видимо, оттуда его и призвали, дабы с комфортом скоротать ночь, и посреди ванной оно смотрелось как минимум забавно.

Когда Ева вспомнила, что предшествовало её пробуждению – от того, чтобы вмазать некроманту по носу сжатым кулаком (или пощёчиной по высокой скуле, соблазнительно маячившей рядом), её удержало лишь воспоминание: скоро он уйдёт,

и нарываться на заключение под замком в своей комнате никак нельзя.

Поэтому девушка призвала на помощь другое воспоминание – что чарами Элльо именовали усыпляющее заклинание, которое она успешно практиковала вчера.

Одной рукой прижав к груди полотенце (на краешке сознания родилась мысль, что стоит поблагодарить некроманта за него, и тут же ретировалась, встретившись с отголосками вчерашнего гнева), Ева кое-как выплела цепочку символов.

– Ты в порядке. Отлично. – Герберт поднялся с колен; штаны он тоже засучил, оголив смешные худые ноги с узкими щиколотками и ступнями, напоминавшими об утятах. – К слову, я бы успел убить тебя три раза. Надеюсь, к моему возвращению ты поработаешь над скоростью плетения.

– Конечно, господин, – процедила Ева, вложив в последнее слово всё презрение, на какое была способна.

Некромант махнул рукой, заставив кресло исчезнуть, и, не попрощавшись, был таков.

Оставшись одна, Ева вытерла мокрые волосы. На полке под зеркалом ждала щётка для волос, на раковине – зубная. К её удивлению, в иномирье имелись и щётки (с резными костяными ручками, очень мягкие, но всё-таки), и зубной порошок в расписной керамической банке, и приличное кусковое мыло, пахнущее лавандой. Хотя должны же керфианцы как-то чистить зубы, да и если Ева не первая гостья с Земли…

Ева старательно тёрла зубы деликатной щетиной, обваленной в мятном порошке.

Она не была уверена, что ей вообще это требовалось. Ещё в первый день в замке она подышала в ладошку, подозрительно принюхиваясь, но не уловила ни намёка на неприятный запах. Логично, учитывая, что она теперь не ела, а стазис препятствовал размножению каких-либо бактерий. Аромат пота ей тоже не грозил, несмотря на отсутствие дезодоранта, Евина одежда благоухала разве что той же цитрусовой отдушкой, какой веяло из шкафа в её спальне (логично, учитывая, что она теперь не потела). Но пренебрегать гигиеной только потому, что та ей не требовалась, Ева не собиралась.

Интересно, сколько девушек согласились бы отдать жизнь за то, чтобы в любых обстоятельствах пахнуть разве что ромашкой, которую некромант явно подмешивал в чудо-раствор?..

К моменту, когда Ева облачилась в сваленную на полу одежду и покинула ванную, мысли упорядочились настолько, что сложили план действий. Даже несколько его вариантов – на случай, если один из элементов вдруг не сработает.

Известие Эльена, ждавшего под дверью, вписалось в эти варианты как нельзя лучше.

– Да благословят боги ваш день, лиоретта, – учтиво пропел призрак, улыбаясь даже лучезарнее обычного. – Часть вашего нового гардероба готова. Я распорядился, чтобы его разместили в вашем шкафу взамен того убожества, что занимало его раньше.

– Доброе утро, Эльен. – Ева очень старалась выглядеть безмятежной. – Прекрасно. Поспешу его примерить. Герберт уже ушёл?

– Да. Господин и без того едва не опоздал, но…

– Но ты, полагаю, будешь неподалёку.

– Конечно. Господин велел приглядывать за вами. Только не воспринимайте меня как надзирателя… я просто ваш помощник на случай, если что-то понадобится. Магия господина Уэрта – сторож куда лучше меня. Покидать замок для вас опасно, и поверьте: хозяин печётся о вашем благополучии в той же мере, что и о своих интересах.