Некромант . Трилогия
Шрифт:
А потом падение прекратилось — у нее будто выросли крылья, и она воспарила. Над жизнью и смертью. Над суетой и печалью. Над домом и холмами. Бурлящий огонь продолжал разливаться по телу, а она, оставаясь на крыльце своего дома, уже парила в подвластной только птицам вышине и видела под собой весь мир…Узкую ленту реки, руины церкви, Каменный ключ, и холмы, холмы, холмы… простирающиеся до самого дальнего горизонта, где неприступной стеной вздымались высокие — до самого неба горы.
Она жадно, захлебываясь пила, кровь умирающего вурлока и не могла найти в себе сил оторваться…
А
И снова замелькали внизу холмы, но уже в обратном порядке. Снова мелькнула внизу деревня, разрушенная церковь и вот уже виден был дом на холме и крошечная фигурка на его крыльце, припавшая к распластанному на ступенях источнику жизни.
Но за миг до того как воссоединиться со своим телом, Осси увидела внизу три маленьких тени в серых балахонах, затаившиеся меж камней, в сотне шагов от вросшего в вершину холма дома.
– Они здесь, — выдохнула Осси, утирая рукавом стекающую по подбородку кровь. — Они здесь.
Она стояла над телом распростертого на земле вурлока и смотрела, как покидает его тело жизнь. Она видела это. Видела, как отделяется от тела легкая, почти совсем прозрачная кисея души и тихо тает в утреннем воздухе, а само тело от этого тускнеет, будто вместе с кровью она выпила из него все краски.
Вурлок умер. Умер, не сводя с нее своих огромных — с ладонь — серых глаз и не переставая улыбаться. Он умер, но она была жива.
Благодаря ему.
– Они здесь, — повторила Осси, заставив себя оторваться от созерцания трупа у себя под ногами.
«Кто?» — Только и спросила Хода, благоразумно не касаясь и не комментируя то, чему только что была свидетелем, и за это Осси была ей очень благодарна.
– Церковники.
Гех Берр он шел за вурлоком уже пятый день.
Он вел свой немногочисленный отряд от самой Вал авы, где ночной обозник впервые заметил нежить и, как честный гражданин, отложив все дела, поспешил в курию [22] . Получив положенное в таких случаях письменное отпущение прегрешений былых и грядущих и еще десяток медяков в придачу, обозник поспешил раствориться в ночи, а преподобный, подняв хмурых со сна и похмелья искупителей, не мешкая отправился в путь.
Они гнали исчадие просто по пятам, дыша буквально в затылок, но никак не могли настичь постоянно ускользающую тварь. Вурлок шел по прямой, словно влекомый куда-то видимой только ему одному силой. Шел, не отвлекаясь ни на еду, ни на что другое, старательно избегая боя и драки.
22
– подразделение Пресвятого Апостолата, обычно расположенное в главной церкви города.
Уже одно это было странно — уж кто-кто, а преподобный Гех вурлочьи повадки изучил, что
Значит, была у твари цель. Какая-то важная, раз заставила его изменить своим привычкам, и Геху очень, ну просто — до невозможности — хотелось ее узнать. Но пуще — хотелось раздавить неугодную Небесному Престолу и Пресвятому Апостолату гадину.
У покинутой деревни они, казалось, уже совсем прижали тварь, но тот все равно извернулся и ушел. Истекая кровью, едва живой, но ушел. В холмы. А преверный Рел ок остался лежать на пустынной дороге с порванным горлом…
И вот теперь цель, к которой так рвался кровосос, была, наконец, достигнута, и хорошо видна.
Преподобный Беррон стоял на вершине соседнего холма совсем, как недавно стояла на этом же самом месте леди Кай, и также точно рассматривал мощное приземистое строение. Позади, тяжело дыша от долгого бега, топтались в ожидании его команды искупители. Их молчаливое недоумение тяжело давило затылок, но преподобный все медлил и команду не давал.
Что-то изменилось вокруг. Причем, изменения эти Геха не радовали и не вдохновляли. Скорее — пугали.
Во-первых, он больше не чуял вурлока, хотя отлично видел его, лежащего на ступенях перед распахнутой дверью. Не нужно было быть шибко умным и изнурять себя молитвами о ниспослании просветления, чтобы понять, что тот за кем он гнался все эти дни, благополучно издох. То ли от полученной раны и потери крови, то ли ему немного в этом помогли, но — издох. И это, с одной стороны, не могло, конечно, не радовать. Но с другой стороны, радость эту отравляло горькое чувство досады и злость на себя за то, что не смог на этот раз самолично выполнить порученную работу.
Во-вторых, в воздухе присутствовал другой след, и след этот, по всему судя, принадлежал девице, которая только что украла у него — у Геха — заслуженную победу.
А это значит…
Это значит, что вурлок шел сюда, к ней. К новообращенной. А то, что преподобный видит перед собой новообращенного вампира, сомнений не вызывало. След «новиков» — как их называли меж собой искупители — невозможно было спутать ни с чем, даже если очень захочешь и пьян как свинья.
А это рождало, в свою очередь, новые вопросы — вампиры всегда были ярыми индивидуалистами и такой ерундой как помощь ближнему и даже себе подобному не занимались. А, следовательно, и посылать своего слугу к новику на край света никакому коронному резона не было. Если только…
Если только девица эта не была ему для чего-то очень нужна!
Вот, что значит — логика! Гех аж хмыкнул от удовольствия.
Оставался последний пока вопрос, точнее — два вопроса: кто она такая и зачем коронному понадобилась? Впрочем, если узнать — кто, то, вполне возможно, что станет понятно — зачем…
В этот момент означенная девица, она же — новик, оторвалась, наконец, от трупа вурлока, поднялась на ноги и стала озираться по сторонам. В какой-то момент преподобному даже показалось, что она смотрит прямо на него — так прямо холодом по сердцу и полоснуло…