Некромант . Трилогия
Шрифт:
Впрочем, скорее всего, так оно и было. Во всяком случае, был он не солдатом и не писарем, а торговцем, а посему можно было надеяться, что продать сможет не только захудалого и подержанного мертвеца, но и складно сложенную басню. Так что сейчас все способное слушать население деревни, почти наверняка, сидело и, разинув рот, внимало рассказу о его героическом подвиге, охая и ахая в нужных местах, почесывая в затылках и робко переспрашивая. Не исключено даже, что какой-нибудь особо рьяный и сообразительный по ходу еще и записывал — для потомков и в назидание, так сказать.
А что? Большинство
Причудливы и извилисты порой тропы Странника нашего, проложенные в высоких предвечных небесах. Неведомы и неразличимы они смертным, взирающим на них с самого дна, невидящим очевидного и неразличающим простого от сложного. А посему нет ничего необычного и странного в том, что стоящая на дальнем перевале леди Кай в мыслях своих увидела картину весьма от нее далекую, и сокрытую не только многими шагами пути, но и непроницаемыми для глаз преградами. А картина эта жила своей жизнью, во всем — и в красках, и в мелких деталях, ничем почти не отличимая от мыслей интессы. Ничем, кроме главного, — того, что Осси Кай так и не смогла увидеть, и того, что осталось на этот раз скрытым от проницательных желтых глаз ее…
С Иффой, действительно, все было в полном порядке, и он, действительно, не закрывал рта уже очень долгое время.
Почти полдня, прервавшись лишь пару раз чтобы сделать глоток чуть подогретого вина, он рассказывал, рассказывал и рассказывал о тех невероятных событиях, которые с ним произошли и имели, так сказать, место. При этом чувствовал он себя просто замечательно и совершенно великолепно, причем, не только и не столько стараниями леди Кай.
Как бы то ни было, но от раны его ужасной уже не осталось ни следа, ни воспоминаний, а сам он полностью из мертвых воскрес и в строй вернулся. Хотя ни в каком строю он сейчас, понятное дело, не стоял, поскольку выражение это — есть совершенно образное и абсолютно фигуральное, а продолжал он, как и прежде возлежать на широкой кровати, где леди Кай его и оставила.
Рассказ же его, тем временем, подошел к своему логическому завершению, а, иначе говоря — к концу, и, откинувшись спиной на взбитые заботливой рукой подушки, Иффа обвел присутствующих глазами.
– …ну вот, собственно, и все. Потом она ушла…
В комнате воцарилась абсолютная тишина, лишь чуть-чуть нарушаемая легким поскрипыванием пера — пока высокие господа молча переваривали только что услышанное, писарь спешно дописывал, стараясь не упустить ничего — даже самой последней мелочи. Догонял, так сказать.
Человек, вальяжно развалившийся на крепком хозяйском стуле, нарушил молчание первым:
– Я разочарован, Иффа. Ты не смог справиться с девчонкой, — Кройссо Велла смотрел куда-то в угол и печально покачивал головой. — Очень разочарован. А ведь тебя рекомендовали как лучшего… В своем роде. — Ярко голубые глаза Магистра перепрыгнули с небольшой колышущейся в углу паутинки на утонувшего в подушках собеседника и теперь буравили Иффу насквозь, пытаясь проникнуть в самую, что ни на есть, его нутрь и прочитать недосказанное.
– Девчонка! — Взвился Иффа. Аж с кровати вскочил. — Да вы, похоже, ее давно не видели, эту девчонку! Да от нее за десять шагов
47
– господин. Уважительное обращение к мужчине, старшему по званию.
– Мои, — Кройссо кивнул. — Запретил. У нее в рюкзачке такое, что при неудачном раскладе не то, что вас — треть мира на изнанку вывернет.
– Ну вот, — Иффа успокоился также внезапно, как и сорвался. — И что я, по-вашему, должен был с вампиршей делать? Сказать ей: «подожди тут, дорогуша, я за колом сбегаю, а то мне тебя сжигать не велели?» — так что ли? Да она бы меня раскатала в два счета и до самого донышка выпила бы. А потом коту своему шкурку мою сухую да шуршащую на подстилку бы пустила. Так что, извиняйте, минсир, при всем, как говорится уважении… в такой ее ипостаси, я ей не враг и не соперник… Так — забава на один зубок, — не больше.
– Ладно, — скривился Магистр. — Что теперь собачиться. Может ты и прав… Шайя, — он повернулся к человеку в походном одеянии Ордена, который стоял рядом, опершись на дверной косяк, скрестив на груди руки, и участия в разговоре покуда не принимал. — А как так получилась, что наша милая леди заделалась вампиром, а мы про это ни сном — ни духом?
– Ну, почему же, — вздохнул тот, которого назвали Шайей. — Мы это знали.
– Вот как? — Брови Магистра медленно поползли вверх, что явно было знаком недобрым и никакой светлой радости окружающим не сулило. — Знали, говоришь?
Он помолчал.
– То есть, знали, но никому не говорили, — так что ли? Мы что, его, — Кройссо кивнул в сторону Иффы, который перестал уже бегать по комнате и снова угомонился на краешке кровати, — проверить, что ли, хотели? А ну, как, мы тебе мага, некромансера да вампира в одном лице подсунем — справишься ли, Мастер-убийца, или все-таки облажаешься? Так?
Шайя Фер усмехнулся.
– Не сгущайте, Кройссо. Не сгущайте. Никого мы проверять, естественно, не хотели, и не собирались. Мастеру Тасу мы рассказали все, что нам на тот момент известно было. Другое дело, что знали мы тогда не все…
– Не все… — Кройссо Велла задрал голову в потолок, но ничего примечательного там, по всей видимости, не обнаружил, а потому прикрыв глаза, откинулся на спинку стула так, что тот жалобно скрипнул. — Давайте еще раз, Шайя, — все, что знали, все, что знаем и, вообще, все…
Шайя Фер пожал плечами, но спорить не стал.
– Извольте. Засекли мы ее, в тот момент, когда она вышла из подземелья наружу в предгорьях Главира. Как ее туда занесло, мы пока не знаем, но предположительно…