Некромант для рыжей шельмы
Шрифт:
Редко кому так везёт. Очень редко. Билли вот отчего-то была твёрдо убеждена, что в конце её истории будет много крови и совсем ни капельки любви…
Ну как «отчего-то»? Полнолуние всегда дурно на неё влияло, а в этом месяце жизнь сделалась совсем уж не мила. Скорее бы поспело то клятое зелье!
— А знаешь, Вильгельмина, приходи почаще, — любезно разрешил Себастьян, пройдя к окну и гладя келпи по шелково поблескивающей тёмно-синей шее. — Откормить тебя надо, чтоб повкуснее. А то жилы одни, ну как такой пакостью
— Чего удумал! Тен-Тен не станет меня жрать!
Тен-Тен впрямь не стал бы… наверное. По крайней мере, когда Билли потянула руки, гладиться дался по-прежнему охотно. Келпи, может, и слишком умные для обычных зверей, но им Билли тоже нравилась.
— Ух ты! — едва не отшатнулась она, когда под руку подлезла ещё одна морда — голубовато-белая, совсем крохотная в сравнении с гигантом Тен-Теном. — Привет, привет, хороший какой… Это тоже ваш, что ли?
— Наша, — поправил Себастьян, чуть ревниво отстраняя гостью и любовно поглаживая маленькую келпи по носу. — Это Райси.
Она вздорно фыркнула и, щелкнув зубами, снова потянула шею в сторону Билли, требуя ласки. У Себастьяна же сделалось такое лицо, будто его смертельно обидели.
— Мэйр, они любят Фоули больше, чем меня!
— Ну естественно, несчастье ты моё, — невозмутимо откликнулась Мэйр, снова заваривая чай. — Фоули наполовину оборотень, у неё это в крови.
Билли невольно поморщилась. Несмотря на ощутимые преимущества в силе, ловкости и гибкости, да и взаимную любовь со всяческим зверьём, быть наполовину оборотнем ей не нравилось. Какой-то отдалённой и совсем дурной частью разума она была подспудно убеждена, что Максу должно быть противно её происхождение, её нелюдские повадки, её неадекватность в полнолуние и все прочие странности с мохнатым уклоном… Может, и впрямь противно, просто хорошо скрывает? От одной только мысли делалось страшно, тяжко и дурно. Вот насколько хватит Макса и его заботливого, по-идиотски трепетного отношения к ней?..
— Он всегда может сдохнуть от собственных же кошмаров, если вздумает тебя обижать, — негромко, нарочито безразличным тоном заметил Себастьян. — Ну, чисто случайно.
Билли без всякой издёвки (и к своему ужасу) шмыгнула носом.
— Сильвестр, можно я тебя обниму?
— Даже не думай!
— Ну брось, чудище моё, я бы не обиделась, — заверила Мэйр, вновь неспешно разливающая чай по чашкам. — Но зелье ей надо вручить поскорее. Прям очень срочно. А то и правда как тройню ждёт… Ну же, Билли, иди сядь, слопай мармеладку. Сама на себя же не похожа.
— Полнолуние через восемь дней, — вздохнула Билли, оправдываясь. Но за стол послушно вернулась, напоследок погладив обоих келпи и восхитившись бархатистой гладкостью их сияющей на солнышке шкуры. — Макса я небось достала до печенок, а всё равно терпит. Даже домой вернуться не даёт. Ещё и кота в заложники взял, ну не сволочь разве?
— Одобряю, — Себастьян тоже уселся обратно, взял себе кусок пирога с потрошками. Сладкое он почти не ел, оставлял всё Мэйр и гостям вроде Билли.
— Ну
— Ну почему сразу в башне? У меня, кажется, имеется неплохой домик у озера. Тишь да гладь, собственный портал, на двадцать миль вокруг ни одного человека… Красота!
— Вот-вот, и я про что.
— …правда, мы с Нэйти решили, что будем его сдавать, — словно не слыша (а точнее, делая вид), продолжал Себастьян. — Хочешь, вам с Эгертоном сдадим? Романтика, природа, всего пятнадцать золотых за выходные!
— Тебе не стыдно, чудище ты несносное?
— Стыдно, конечно, за такую-то смешную цену! Но чего ни сделаешь ради друзей?
Мэйр мученически застонала и закатила глаза, Билли же со смехом покачала головой, мысленно прикинув, что было бы неплохо познакомить малолетнего лорда Лейернхарта с сиятельной госпожой Гордон и поглядеть, кто с кого стрясёт золотишка. Хотя у них обоих прижимистость скорее привычка, нежели часть натуры: Эва росла в жуткой нищете, а Себастьян вовсе десять лет куковал в лесной чаще. Тут либо научишься экономить, либо сдохнешь с голоду. Ну а вкупе с дотошно-деятельной натурой обоих получалась совсем уж ядреная смесь.
— Я подумаю, Сильвестр, — снисходительно протянула она наконец.
— Опять Сильвестр? Тебе не надоело?
— А чего ты Вильгельминой обзываешься?!
— Так это ж твоё имя!
— Я могу с этим поспорить, знаешь ли!
— Боги, как же их двоих много, — пожаловалась Мэйр то ли в пустоту, то ли присевшему на её макушку пикси. — Задолбали. Пойду зелье разолью.
39
— А вот и разлей, — согласился Себастьян, поднимаясь. — А мы с Вильгельминой посуду помоем.
— Эй, ну даже у меня совести больше! Твоя фея тебя тут совсем не воспитывает, что ли?! — возмутилась Билли. Где это видано, чтобы гости сами за собой посуду мыли?
Кто бы ещё впечатлился — новоявленный лорд-менталист смерил её таким хищным взглядом, что мигом не только посуду, но и весь дом намывать начнешь.
— Ну, пытается иногда, — протянул он. — Тебя к жаровне подпускать нельзя, это я уяснил. Про посуду речи не было. Мэйр с тебя всё равно денег не возьмет, должна же нам быть хоть какая-то польза? — и добавил со смешком, малость подумав: — А то не заверну с собой оленины. Сами коптили.
— Друг мой Сильвестр, вот с этого и следовало начинать!
Билли щёлкнула пальцами. Через какой-то десяток секунд чашки и тарелки выстроились возле раковины идеально чистыми рядами и стопочками, а Себастьян завистливо вздохнул.
— Тоже так хочу!
— Ну, может, выучишься ещё.
Не выучится, конечно. Темному менталисту, да ещё и с явным боевым уклоном, такая тонкая волшба не по плечу. Только всю посуду перебьёт. Но расстраивать беднягу, до сих пор по-детски изумляющегося новым интересным магическим приёмам, жуть как не хотелось.