Некромант для рыжей шельмы

Змеевская Анна

Билли сморгнула слёзы, уставилась в потолок; глаза её широко распахнулись, уже не тёмно-серые, но тёмно-жёлтые, прозрачные, как янтарь. Нелюдские. Звериные.

Картинка наконец-то сложилась, только вот легче не стало.

Желание тут же отдернуть руки Макс погасил быстро. Оно неуместно сейчас, да и это всё ещё Билли, его Билли, которой больно, которая в двадцать шесть вздумала перекинуться…

Невозможно. И смертельно опасно. Да она уже всё равно что мертва. Но этого Макс не мог допустить! Никак, никогда, ни при каких условиях, обратись

Билли хоть в грифона, дракона, василиска… в кого угодно!

Он собрался, заставил себя снова стать коммандером — взрослым, серьезным и быстро соображающим в любой ситуации.

— Билли, детка, посмотри на меня, послушай меня, — Макс наклонился совсем низко, обхватил её лицо ладонями, постарался говорить чётко. — Я наложу проклятье онемения. Не сопротивляйся, хорошо? Мне нужно несколько минут, чтобы найти того, кто поможет. Потерпишь?

Билли с трудом, но всё же кивнула, выдохнула сорванно, зажмурилась, ожидая, когда её настигнет обещанное проклятье.

— Умница, — скорее для себя, чем для неё, произнёс Макс, уже не спешно, но четко и выверено сплетая нужное заклинание.

Он не мог позволить себе ошибиться, а ещё собирался вложить прорву силы — Билли, пусть и не до конца, но всё же оборотень. На них всё действует слабее, чем на простых людей. Проклятье с легким мерцанием опустилось на тело Билли, заставило её замереть; она только моргать могла, беспомощно глядя на Макса.

— Всё хорошо, всё будет хорошо, — пообещал Макс, потянувшись за амулетом. Не Мэйр звать, а Найри с его волчатами. Они должны знать, что делать. Должны же?

— Билли обращается. Помоги нам.

К счастью — и к удивлению, — ответ пришёл буквально через какой-то десяток секунд.

«Две минуты».

Принц Теней не обманул. Макс только и успел, что снять все защитные заклинания с дома, прежде чем дверь распахнулась, вместе с промозглым весенним воздухом впуская волчат Найри.

— Второй этаж! — выпалил он зачем-то, не сразу додумавшись, что Торн и Фэрн найдут сами.

Одинаковые с лица засранцы только зыркнули на него исподлобья, прежде чем столь же дружно зашагать по лестнице — вернее, почти взлететь по ней, легко перемахивая через две-три ступеньки. Макс поспешил за ними.

 — Блин-блин-блин, — скороговоркой забормотал один из волчат, плюхаясь рядом с Билли и без усилий затаскивая её к себе на колени. — Билли, дурища, ну что ж тебе на жопе ровно не сиделось?..

— Что с моей Билли?! — рыкнул Макс, с трудом уговорив себя не наброситься на ублюденыша.

Они помогут, должны помочь, Найри бы не послал их просто так, а значит, убивать их нельзя. Нельзя! Ничего делать нельзя, только терпеть присутствие этих блохоловок у себя дома и верить, что с Билли всё будет хорошо.

— А ты у нас совсем слепой? — ядовито поинтересовались в ответ.

— Я, сука ты шерстяная, вижу, что моя девушка подыхает, так что конкретнее, мать твою блохастую!

— Всё очень плохо, — обронил второй, опустившись

рядом с ними на одно колено.

— Это не очень плохо, Торн, это полный трындец! Бездна, ну я ж тебе говорил — Фоули перестарок, давай её стырим отсюда, не надо ей тут с этим!..

— Найри не велел, — меланхолично возразил Торн. — Да и толку? Пришлось бы объяснять. Бедняга только бы извелась вся, а ей это вредно…

— А щас ей зашибись, по-твоему?! — рявкнул Фэрн, обхватывая и прижимая к себе трясущееся тело Билли, будто та вообще ничего не весила. И снова кинул взгляд на Макса — злобный, почти ненавидящий. — Не сможет она нормально перекинуться! Не сможет! Спасибо вот этому уроду!

— Да я-то в чём виноват? — возмутился Макс, с затаённым ужасом думая — а вдруг и впрямь в чём-то да виноват?

По всему выходило, что да, виноват. Ответ здесь не особо нужен, как и невероятный интеллект. Билли боится. Глупо и, мать его так, понятно боится, что Макс её отвергнет. Сей факт молотом ударил по голове; всё спокойствие, без того хлипкое, смёл в доли секунды. Хотелось убивать, орать, а прежде всего — бросаться убеждать Билли, что ничего такого не случится, Макс же так привязался к ней…

Ещё бы убедить в этом самого себя.

— В том, что не помер вовремя, сраный ты расист, — пробормотал Торн, подтверждая чудовищную догадку.

Его брат, укачивая Билли как ребёнка, ласково забормотал:

— Билли, детка, брось мне эту херню, а? Давай, выпусти зверя, выпусти, выпусти живо, кому сказал! Хер с ним, с этим некросом, на нём свет клином не сошёлся, мы тебе нового парня найдём!..

— Ты не помогаешь, брат.

— Заткнись! Ну же, Билли… давай, давай, мать твою, отпускай зверя. Это не болезнь, не уродство, незачем душить зверя. Он твой друг, он хороший, он… — отвлекшись от натужно-истеричного воркования, Фэрн дико вытаращился на своего немногословного близнеца. — Торн, чуешь кого? Пахнет не как еда, хищный вроде…

— Не волк.

— Да понятно! Кот же, да? — с надеждой предположил он. — Она всяко кошка, ну кошка же, ну… правда?.. Горный лев, ягуар, да хотя бы долбаный ирбис, только бы покрупнее…

— Не кошка, — мотнул головой Торн, отбрасывая с глаз длинные чёрные волосы. Опустил голову, прижался ухом к часто вздымающейся груди Билли, по-звериному провёл носом вверх, к исцарапанной шее. Выпачкал длинные белые пальцы в её крови, медленно облизал. — Похоже, но она скорее… Ох, Бездна, ну почему лиса?!

— Лиса? — переспросил Фэрн чуть не фальцетом. И тут же судорожно закусил задрожавшую губу. — Блин, да за что ей такое?! Да там же три стоуна веса, ну четыре максимум! А девчонка втрое тяжелее! Грёбаная ты ж!..

— Фэрн.

Тот замолк, прикрыл горящие зверским огнём глаза, глубоко вдохнул пару раз. А затем поднялся, всё так же держа Билли крепко прижатой к груди, и окинул Макса холодным взглядом.

— По-хорошему не выйдет, так что оттащу её в подвал и буду по-плохому. Ты, труполюб, в ту сторону даже не дышишь. Торн, проследи.