Некромант на страже человечества. Том 3
Шрифт:
— Откуда знаешь? — надавил я.
— Пообещай не убивать. Прошу тебя!
— Хорошо. Говори!
— Случайно увидел, как она писала письмо отцу. И в нем упоминала, что начнет поиски какого-то чела именно оттуда.
Короткий удар в висок оборвал уроду жизнь. Даже багор пачкать не пришлось. Я же поймал вылетевшее из трупа серебристое облачко и спрятал его в Тени вместе с телом Гибольта. Клиот такой чести не удостоился. Слишком слаб.
— Нужно было просить клятву Омиша. — с презрением бросил я, отряхивая костяшки. — Хотя я бы все равно ее не дал. Никаких переговоров с нелюдями!
И,
— Что-то ты долго. — встретивший меня Уман поглаживал замершую от страха белку.
— Кончать мучить животное. Ты ее есть собрался?
— Да что тут есть-то? — хмыкнул он, отпуская зверька. — Поймал Ловчей сетью. От скуки. Все в порядке?
— Угу. Без эксцессов.
— Закрывай тогда и пойдем. Или все-таки помочь? — ухмыльнулся мэлэх.
— Сам справлюсь. — отозвался я и повернулся к порталу.
В этот раз найти Сосредоточие получилось куда быстрее, и я сжал его в кулаке, концентрируясь. Теперь мне ничто не мешало. Я почувствовал в ладони нарастающее тепло, а нити паутины постепенно тускнели, стягиваясь к моей руке, пока полностью в ней не скрылись.
И с исчезновением последней дрожащее марево, мигнув, разгладилось, будто его и не было, целостность материи пространства восстановилась, гул у меня в голове утих, и я понял, что в кожу мне впились пять углов токина.
Получилось! Еще одна особенность ступени Осознания успешно освоена!
— Ну. И что там? — поинтересовался Уман, подойдя поближе.
— Понятия не имею. — честно признался я, разглядывая добычу.
— Эх, я-то уж подумал, что ты и здесь меня удивишь. Но Осознавшим такое не под силу. Нужна следующая ступень. Выучишь сразу?
— Ага, щас! — огрызнулся я. — Чтобы у меня хвост русалочий вырос или еще что?
— А вдруг жабры? Штука полезная.
— Особенно в Диких Землях.
— Тогда с тебя пятьдесят процентов стоимости. За помощь.
— Скорее с тебя.
— С чего бы это? — искренне опешил Уман.
— За возможность провести своих людей через безопасное сражение. Сколько из твоих освоили новые стадии?
— Безопасных сражений не бывает. — буркнул мэлэх.
Мы уставились друг другу в глаза, и никто не хотел отводить взгляд первым. Караванщик, конечно, понимал, что основную работу сделал я, но и отступить просто так не мог — все-таки он являлся лидером группы людей и должен был заботиться об их процветании.
— Мой отец вообще забрал бы токин себе. — не без тени грусти выдохнул Уман.
— Так он был Развившим.
— Он был Развившим… — эхом отозвался мэлэх.
Теперь по его лицу действительно скользнула печаль. Та самая, которую он обычно скрывал как при своих людях, так и в остальное время, в целом. Хотя скорее не печаль, а… сожаление? Или тягостность. Да, вот так больше похоже на правду.
Умана тяготил тот факт, что он не мог полностью заменить своего отца, что с ним во главе авторитет Каравана упал, и что даже дерзкие попытки выделиться за счет атак на Караваны нелюдей не то чтобы сильно влияли на сложившуюся ситуацию. И пусть люди верили ему и шли за ним, но сам он не переставал обо всем этом думать.
— Держи. — я протянул мэлэху «пирамидку» Госгосков и осколок Этерниевой руды. Причем не из самых маленьких. — За помощь в
Я действительно мог настоять на своем и не отдавать ему ничего вообще. Тем более, что мы теперь располагались на одной ступени, а за счет эволюции я находился даже несколько выше. В поединке один на один я бы точно одержал верх. Однако мне не было никакой нужды портить отношения с караванщиком, да и подобную плату, пускай и немалую, я счел справедливой.
Благотворительность тут совершенно ни при чем.
Уман колебался не долго и, приняв награду, спрятал ее в кольце. После чего мы обменялись крепкими рукопожатиями — пусть не дружескими, но вполне партнерскими — и направились назад в город. Дальний Крутолуг наконец обрел окончательную свободу от нелюдей. Но чтобы вернуть ему прежний облик и атмосферу уюта требовалось приложить еще немало сил.
Площадь перед храмом была забита битком. И только-то. В прежние времена ее точно не хватило бы чтобы вместить всех жителей. Горожане выглядывали бы из окон, сидели на крышах, толпились на прилегающих улочках, передавая новости тем, кто не мог их расслышать.
Народу явно стало меньше.
К тому же большая часть из них являлась либо детьми, либо стариками, либо калеками. Так же в глаза отчетливо бросался перекос в сторону представительниц прекрасного пола. Что не удивительно, ведь почти всех способных держать в руках кирку отправили в Нионанд.
Чертовы нелюди со своей идеей людской «фермы»! С каждым взглядом на растерянные, ничего не понимающие лица, на мокрые от слез глаза, на синяки, ссадины, следы от подавителей, на разрушенные семьи и растоптанные судьбы моя ненависть к захватчикам лишь крепла.
Да, я освободил свой дом. Но мой дом — не только крохотный городок на окраине Диких Земель. Мой дом — вся планета, стонущая под пятой возомнивших о себе невесть что тварей!
Сколько еще таких же несчастных страдает по всей Земле?
Не получил ли я силу для того, чтобы помочь и им в том числе?
Может и так.
Может и так…
Но точно не раньше, чем спасу свою собственную семью! А для этого мне требовалось обрести куда больше могущества.
Пока я закрывал Трещину, на площадь притащили телегу и на скорую руку соорудили из нее помост. Сперва наверх хотели вытолкнуть меня, чтобы я лично объявил крутолужцам радостную весть, но я отказался наотрез. Да, иногда меня посещают приступы красноречия, но вещать перед целой толпой категорически не хотелось. Как и вешать над собой знамя героя-освободителя. Ни к чему мне столь пристальное внимание к моей скромной персоне.
Пришлось отдуваться Уману.
Вот уж кому точно не привыкать заливаться соловьем, стоя под пристальным взором десятков глаз. В Караване народу у него, конечно, несравнимо меньше, но мэлэх справился. Я прямо видел, как в сердцах людей постепенно зажигалась надежда, а на лицах стали подснежниками после суровой зимы расцветать первые робкие улыбки радости.
Потеплело на душе и у меня.
Но свинью Уман мне все-таки подложил, под конец своей речи указав на меня, и заявив, что наибольший вклад тоже внес именно я. Что тут же радостным возгласом подтвердила стоявшая в толпе Лана.