Некромант на страже человечества. Том 3
Шрифт:
Вот ведь…
Пришлось показаться себя и выйти на всеобщее обозрение. Словно паяц, право слово! Будто мне больше заняться нечем.
Глава 10
Поднявшись на телегу, я хотел натужно улыбнуться, пробурчать пару общих фраз и отправиться в особняк, где меня ждал еще как минимум один нерешенный вопрос, вот только быстро отделаться не вышло. В основном из-за того, что, завидев меня, Лана радостно крикнула «Леон!» и начала махать мне платком. А следом меня вообще, несмотря на неровный свет факелов, узнал какой-то
Так меня называл барон.
А следом посыпались и другие клички, которыми меня за особенности поведения награждали как дети, так и их родители. Крутолуг меня действительно не забыл. И не могу сказать, что мне это было совсем уж неприятно. Скорее даже наоборот.
Когда волнения улеглись, я открыл уже было рот для приветствия, как меня перебил еще один окрик:
— Леон, мальчик мой, а где мой сыночек? Где Евген?
Эту женщину я помнил. Я не знал, что она мать Евгена, но мне доводилось видеть ее развешивающей белье, взбивающей масло и занимающейся другими обычными делами. До вторжения нелюдей.
Но как же она постарела! Годы не пощадили ее, превратив из живой, энергичной матроны практически в старуху. Сухую, морщинистую и с выплаканными до прозрачности глазами. Однако, несмотря ни на что, она не виновата в предательстве сына. Никто не виноват, кроме него самого.
Воспоминание о поступке Евгена, бывшего, как мне казалось, моим верным другом и сподвижником во тьме рудника, больно резануло в груди. Но, скрипнув зубами, я не стал говорить всей правды. Лишь молча покачал головой. Вот только и этого хватило женщине, чтобы схватиться за сердце и осесть прямо на холодную землю.
А следом на меня хлынул целый шквал вопросов. Люди хотели знать о судьбе мужей, отцов, сыновей, женихов, дочерей и просто знакомых, которых также, как и меня, увели в неизвестность после падения последнего защитника города. Ведь если вернулся я, то…
— Сразу скажу: выжили не все. — я не стал ходить вокруг да около. — Нам пришлось не легко. Но мы не забыли того, о чем нас учили отцы и матери. Мы сражались за свою свободу и обрели ее. Кровью. И силой. Дальний Крутолуг воспитал достойных детей!
Им нужно было услышать эти слова. И я их дал им.
— Толля не сдал никого! — выкрикнул стоявший неподалеку от платформы Балалай. Он вместе с караванщиками зачищал город и, будучи уже Освоившим, не получил ни единой раны. — Настоящий герой, достойный вечерних историй!
— Захар тоже ничего. — в свойственной ему манере поддержал товарища Казан. — Справлялся, в целом.
И вновь по щекам крутолужцев катились слезы. Но теперь это были слезы гордости за тех, кто не сломался и сумел найти в себе силы дать отпор нелюдям и с честью пройти испытание. Они станут достойным примером для следующего поколения детей. Которые вырастут свободными. Но с вечной памятью о черных днях любимого города.
— Можете не волноваться о родных и близких. — добавил я, понимая, что одной сладкой сказки мало. — Они в надежных руках.
— В чьих?
— Да, в чьих?
—
Я не договорил, потому что увидел, как изменились лица слушателей. Подростки ничего не поняли, но им быстро принялись объяснять те, кто еще застал прежние времена. По толпе поползли шепотки: «Изверг», «Порочный», «Оскверненный», «Демонское отродье» и другие не менее «лестные» прозвища, которыми еще в детстве наградили моего лучшего друга за его врожденное умение.
Такое вот отношение было одной из причин, почему я не хотел выступать с речью. Честно говоря, у меня даже промелькнула мысль, что я вообще заря спасал этих людей. И видимо что-то промелькнуло у меня во взгляде, потому что узнавший меня калека резко сменил тему, выкрикнув:
— А с этими что делать?
Он указал чуть в сторону, где окруженные полосой отчуждения сидели несколько человек, с которых не только не сняли подавители, но и дополнительно связали конечности, лишив свободы перемещения. У некоторых виднелись на коже свежие синяки и ссадины, оставленные явно в течение последнего часа.
А судя потому, что среди них я увидел Зженю — личную служанку Инделлан — я быстро догадался о причинах подобной сегрегации. И не ошибся.
— Предатели! — пискнул особенно впечатленный историей о героях мальчуган, и этот возглас запустил целую лавину оскорблений.
— Подхалимы!
— Нелюдские подпевалы!
— Диссиденты!
— Крысы!
— Проклятые лицемеры!
Народ распалялся все больше, выплескивая годами копившуюся ненависть на вполне подходящий на мой взгляд объект. Следом за оскорблениями полетели уже плевки, а затем грязь и даже камни. И один такой угодил в пробившуюся сквозь толпу Лану, которая собственным телом закрыла сжавшуюся в комок Зженю.
— Стойте, люди! — крикнула девушка, сморщившись от боли. — Они ни в чем не виноваты! Они выживали, как могли. Так же, как я! Так же как мы с вами!
— Он избил меня! — выпалил пожилой мужчина, указывая на связанного молодого парня, по какой-то причине не отправленного на рудник.
— Только по приказу Аглорна! — парировала Лана. — И иначе избили бы его.
— Она донесла Гогорду, когда мы пытались выходить Сеню! — чуть не рыдала женщина, кивая на другую пленницу. — Мой Сенечка! Я бы его выходила!
— Простите, тетя Лида, но Сеню переехала телега. — не сдавалась Лана. — Его нельзя было спасти. А наказали бы всех!
— Эта тварь издевалась надо мной! — чуть ли не билась в истерике молодая девушка со свернутым на бок носом, пытаясь дотянуться до Зжени. — Отрезала волосы, отбирала еду, обливала помоями! Пустите меня, я сама выдавлю ее бесстыжие глаза!
Но и здесь защитница нашла, что ответить:
— Зжене вообще приходилось хуже всех! Все мы знаем, как обходилась со своими служанками госп… — она запнулась, но быстро продолжила. — Инделлан. Просто Инделлан! Вы помните, что стало с Катией? А с Лерой? На месте Зжени любая делала бы все, чтобы выжить!