Некромант
Шрифт:
Я кивнул и покинул кабинет, изрядно обескураженный тем интересом, что вызвало появление моей скромной персоны. Немного даже встревожился, но по здравом размышлении пришел к выводу, что для беспокойства нет причин.
Монашков заинтересовал не сеньор вон Черен, а магистр Вселенской комиссии. Едва ли мои коллеги здесь в таком уж большом почете, но кто знает, какие у них отношения с церковью? Быть может, есть некая негласная договоренность с канцелярией архиепископа?
Прохаживался по холлу я никак не менее получаса, а потом все тот
— Его высокопреосвященство примет вас немного позже, — оповестил меня провожатый, заведя в просторную комнату с мягкими диванами.
Я кивнул и занял удобное кресло у широкого окна. Помимо меня аудиенции ожидали почтенный сеньор в летах, краснощекий холеный толстяк с золотым знаком Торговой гильдии и молодой черноусый дворянин в дорогом камзоле из зеленого бархата, при шпаге и кинжале.
В итоге пришлось проторчать в приемной больше часа. Но жаловаться было грех: секретарь пригласил меня вторым, стоило только выйти от его высокопреосвященства купцу.
Архиепископ Ольский и всего Сваами Фредрик был высок, сутул и лыс. А еще — благостен и добродушен; в уголках глаз и рта залегли глубокие морщинки. Невольно вспомнились слова отца, полагавшего своих улыбчивых собратьев куда более гибкими и опасными, нежели закосневшие в догмате веры святоши.
— Ваше высокопреосвященство… — склонился я, целуя золотой перстень.
— Присаживайся, чадо.
Я опустился на стул и неуверенно начал:
— Боюсь, случилось небольшое недоразумение…
Фредрик, который принимал посетителей в простой черной сутане с пурпурными пуговицами, в удивлении приподнял брови и указал на переданные секретарем документы.
— Неужели ваши бумаги фальшивые?
— Нет. Разумеется, нет! Я и в самом деле магистр-надзирающий! — уверил я собеседника и выложил на стол письмо от епископа Кларнского. — Просто не имею чести состоять в местном отделении Вселенской комиссии и считаю важным сразу предупредить об этом.
Архиепископ хмыкнул, ознакомился с переданным мной рекомендательным письмом, затем наскоро просмотрел остальные бумаги и растерял все свое добродушие, но растерял его лишь на миг, а потом на худое лицо вновь вернулась благостная улыбка.
— Неисповедимы пути Его! — поднял архиепископ руку к потолку, покачал головой и спросил: — Что же привело вас ко мне, магистр? — но не позволил вымолвить ни слова. — Нет, постойте! Не так давно мой собрат уже обращался с просьбой дать… неким людям возможность ознакомиться с рядом книг. Теперь он прислал вас. Желаете узнать, что же такого важного скрывается в тех томах?
— Не совсем, — уклончиво ответил я. — Меня и в самом деле привело в Ольс желание попасть в библиотеку вашего высокопреосвященства, но это моя личная инициатива.
— Не за всякого вашего коллегу станет просить такой человек, как епископ Вим.
Я на миг задумался, а потом сказал чистую правду:
— Мне довелось оказать его преосвященству одну небольшую услугу.
Улыбка
— Воистину, само Провидение привело вас ко мне!
От этих слов окончательно сделалось не по себе.
— О, магистр! — негромко рассмеялся архиепископ. — Не поймите меня превратно! Просто в моем распоряжении уже нет книг, полученных от епископа Вима. Придется просить за вас их нынешнего владельца, а это не самый простой в общении человек. Он может и не прислушаться к моим словам, а получать отказ — это всегда чрезвычайно… неприятно. Как, впрочем, и брать на себя совершенно ненужные обязательства.
— Неужели кто-то может отказать в столь невеликой просьбе вашему высокопреосвященству? — позволил я себе высказать сомнение в заявлении собеседника, пусть и приправил его лестью.
— Кузен его королевского высочества может позволить себе многое, — заявил архиепископ с непроницаемым выражением лица. — Ему нет нужды добиваться чьего бы то ни было расположения.
— О!
— Маркиз Альминц испытывает истинную страсть к собирательству книг. Выше всего на свете он ценит свою библиотеку и пускает в нее далеко не всякого. Боюсь, даже моей просьбы может оказаться недостаточно. Но письмо ему я в любом случае напишу…
— Что вашему высокопреосвященству потребуется взамен? — спросил я отчасти даже с неприличной прямотой.
— Взамен… — поморщился архиепископ и покачал головой. — Ничего, магистр. Абсолютно ничего такого, чего вам не следовало бы сделать по долгу службы.
— Я весь внимание…
— Практикующие без лицензии колдуны и ведьмы подлежат церковному суду, а дела выпускников тайных факультетов рассматриваются вашими коллегами, магистр. Но что делать, если чернокнижник утверждает, будто принадлежит к ученому сословию, а сам не в состоянии предъявить необходимых документов?
Для ответа на этот вопрос мне даже не пришлось напрягать память.
— Мы устанавливаем, говорит человек правду или нет, — сообщил я собеседнику. — Есть специальная процедура…
— Именно! — перебил меня архиепископ. — Это устанавливаете вы, магистры! И я хочу, чтобы вы уже наконец сделали свою работу!
— Но мои полномочия не распространяются на Ольс! Здесь есть свое отделение!
Архиепископ покачал головой.
— Во-первых, чернокнижника поймали не в Ольсе, а на севере герцогства. Там нет представительства Вселенской комиссии. Во-вторых, здешний магистр-управляющий против вашего вмешательства возражать не станет. Это я беру на себя.
— Но к чему такие сложности?
— Дело касается запретной волшбы, а в столичном отделении всего три знатока тайных искусств. Один из них — девяностолетний старик, который едва ходит. Второй на прошлой седмице поскользнулся и сломал ногу, а последний, как мне сказали, безмерно занят в университете. Школяры бузят, и магистр-управляющий наотрез отказался отпускать нужного ему человека из города. Из-за этого поганый слуга запределья никак не может предстать перед судом!
— Почему бы не привезти чернокнижника в столицу герцогства? — высказал я вполне логичное в сложившейся ситуации предложение.