Некромант
Шрифт:
Святые небеса! И как только догадался учить девчонку грамоте по сочинению о ментальном доминировании!
Я выругался, присел на жесткую кровать и начал бездумно пропускать через пальцы янтарные зерна четок. В воздухе витал тонкий аромат лаванды, над головой поскрипывали рассохшиеся ступени лестницы.
Марта не пришла.
ГЛАВА 3
На следующее утро хозяин и думать забыл о своем недавнем желании вызвать стражу. Судя по перегару, опухшей физиономии и неловким движениям, вчера
Я спал далеко не лучшим образом, для верности подперев дверь стулом и с заряженным пистолем под рукой, но Марта не попыталась добраться до меня ночью. Просто исчезла. Только надолго ли?
Наскоро умывшись, я оделся, не позабыв на этот раз и о стеганой куртке, подпоясался оружейным ремнем и спустился в общий зал. Кинул на лавку саквояж и мешок с вещами, без особого аппетита позавтракал, а остатки колбасы, сыра и хлеба завернул в чистый лоскут, намереваясь перекусить в пути.
Тогда-то и явился порученец архиепископа. Сегодня он был одет по-дорожному: на смену бархату пришла грубая шерсть и сукно, перстни и украшения пропали без следа, длинные темные волосы стянуло в косицу кожаное кольцо.
— Макс вон Сюйд, — представился дворянин.
Я оглядел его с головы до ног и спросил:
— Чем обязан, Макс?
Ответом стала широкая улыбка.
— Отправляюсь с вами, Филипп!
Мне и в голову не пришло улыбнуться в ответ. Всякое неожиданное изменение планов для людей моей профессии ровно кость в горле. Риск схлопотать нож в бок или стрелу в спину в подобных ситуациях возрастает многократно.
Я поднялся из-за стола, перекинул через плечо свернутый плащ, взял сумку и дорожный мешок, потом резко бросил:
— Зачем?
На рыбьем лице Макса не дрогнул ни мускул.
— Дело приняло интересный оборот, — спокойно ответил он. — Идемте! Расскажу по дороге.
Переданный архиепископом кошель в пересчете на имперские деньги содержал двадцать пять талеров — сумму весьма и весьма немалую, но все же недостаточную для участия в делах со столь непредсказуемыми поворотами. Не прилагайся к нему довеском рекомендательное письмо, я бы вернул деньги и отправился своей дорогой, а так лишь вздохнул.
— Рассказывайте, Макс!
Тот пожал плечами.
— Прежде герхардианцы не проявляли к этому делу никакого интереса, а теперь вдруг орден отправляет с вами на север пятерку братьев во главе с ловчим. Нас это заинтересовало. Только и всего.
Я остановился у входной двери.
— Что именно вас заинтересовало?
Во взгляде Макса впервые проскользнуло раздражение.
— Ловчий! — со значением произнес он. — Ловчие выявляют и выслеживают чернокнижников, а наш некромант уже пойман. Так что он собирается вынюхивать на севере?
И в самом деле, что?
Я вышел на крыльцо, встал там и предположил:
— Думаете, некромант входит в некую… ложу?
Порученец архиепископа покачал головой.
— Не знаю теперь даже, что и думать, Филипп. Сомневаюсь
— Девиз Вселенской комиссии: «Беспристрастность и объективность», — напомнил я.
Макс рассмеялся и указал на стоявшую посреди дороги карету, на козлах которой клевал носом сонный кучер.
— Прошу!
Я озадаченно огляделся. Представителей ордена Герхарда-чудотворца нигде видно не было; позади кареты недовольно прядали ушами две заводные лошади, и только.
— А братья?
— Ждут нас на выезде из города, — сообщил человек архиепископа, принял у меня дорожный мешок и, заскочив на запятки, убрал пожитки в закрепленный на крыше сундук.
Я распахнул дверцу и замешкался. Одно из сидений занимал дородный круглощекий священник в простой черной сутане.
— Магистр вон Черен. Каноник Йохан, — представил нас друг другу вон Сюйд.
Священник благосклонно кивнул и прикрыл глаза. Я забрался в карету и подвинулся, освобождая место Максу.
— Тронулись! — скомандовал тот кучеру с подножки и уселся рядом со мной.
Внутри было не слишком просторно, шпагу пришлось упереть в пол и зажать ножны коленями. Порученец архиепископа последовал моему примеру, а каноник навалился на подложенный под бок валик и задремал. Карету изрядно потряхивало на неровной брусчатке, но ему это, казалось, нисколько не мешало.
Ехали молча. Макс первым разговор не начинал, а я не сумел разобраться в их иерархии и потому держал язык за зубами. Быть может, некоторых вещей отцу Йохану лучше и не знать.
Карета беспрепятственно миновала ворота и покатила через пригород. Тряска стихла, зато на неровной дороге нас начало изрядно мотать из стороны в сторону. Макс ухватился за прикрученную к стенке ручку, и я последовал его примеру, а вот каноник даже не проснулся.
Кучер придержал лошадей, когда дома остались позади и вдоль дороги потянулись изгороди огородов. Карета остановилась на площадке, где уже стоял экипаж немногим больше нашего. Рядом прохаживались пятеро братьев-герхардианцев в теплых шерстяных сюрко с капюшоном. В дорогу стриженные под горшок молодчики отправились во всеоружии: с поясов свисали ножны с фальшионами, у двоих при себе оказались легкие арбалеты, а еще один щеголял перевязью с парой колесцовых пистолей. Безоружного брата считать безобидным также не приходилось: он заткнул за ремень магический жезл. Ритуалист.
Все одеяния были традиционных для ордена красно-черных тонов, разнилось только их сочетание. У четверых цвета перемежались вертикальными полосами, а вот у последнего полностью черный сюрко имел окантовку цвета темного багрянца. Ловчий.
И действительно — Макс вон Сюйд обратился именно к нему:
— Брат Стеффен, вы готовы?
Ловчий обернулся и взглянул на нас. Точнее, на меня.
Был он не слишком высок и при этом весьма кряжист. Правильные черты лица портили слегка искривленный кончик носа да тонкий шрам, рассекавший нижнюю губу и терявшийся в курчавой русой бородке.