Некромант
Шрифт:
Мозилла с трудом открыла глаза, непонимающее посмотрела на дочь, и вдруг тихо, но вполне различимо сказала:
— Мне снился такой странный сон…будто я умерла!
Потом женщина обвела взглядом комнаты, остановив его на безмолвно застывшей толпе зрителей, брови ее поползли вверх и она неверяще помотала головой:
— Не сон?! О Создатель…что случилось?
— Мама…как ты оказалась в комнате Пета? — голос Сони дрогнул, но Мозилла не обратила никакого внимания на дочь, сосредоточившись на муже, наблюдавшим за происходящим с легкой полуулыбкой.
Все закончилось примерно через час после нападения. Нападавших,
Как оказалось, нападение началось изнутри. Кто-то вырезал охрану ворот и стен — пять человек умерли с перерезанными глотками и ранами в спине. Потом были убиты несколько слуг, попавшихся навстречу диверсантам — видимо для того, чтобы не закричали. Возможно, что нескольких слуг перед смертью хорошенько допросили — иначе откуда бы нападавшие знали расположение комнат, и кто в этих комнатах сегодня спит. Всего их было десять человек, трое — лежат в моей комнате. Еще трое — у комнат девчонок. Двое — в комнате хозяина поместья. Остальные пытались скрыться, но совместными усилиями их уничтожили. Сдаваться они не пожелали. Видимо знали, что ожидает после пленения.
Девчонок спасло то, что они этой ночью не разбежались по комнатам, и все, толпой, сидели у Сони. Вернее — лежали в постели и болтали. Когда убийцы ворвались в комнату, девушки не спали, и мгновенно сориентировавшись, тут же вступили в бой. Слава богу, что им достались не такие бойцы, какие напали на меня. А с обычными убийцами они справились довольно-таки легко, тем более что в Сониной комнате имелся целый арсенал различных приспособлений для убийства — начиная с шипастых кастетов и кинжалов, и заканчивая мечами и копьями с длинными, в два локтя длиной стальными наконечниками. Легко ранили только Хельгу, которая попала под первый удар. Убийца направил кинжал ей в грудь, но она успела увернуться и звезданула его в пах. Ну а добить было уже делом минуты. А потом, добив своих убийц, девчонки похватали мечи и побежали спасать отца, мать Сони, и самое главное — меня.
***
— Я не виноват! Я их сюда не звал! — обвожу взглядом Мозиллу, Кордана, девушек, всех, кто сидел сейчас в комнате.
— Ты не виноват — соглашается Кордан — Это я виноват. Я пригласил Ласселя, хотя и знал о его мерзком характере. Однако я не думал, что дойдет до такого. Они пришли убить именно тебя.
— И нас — вмешивается в разговор спокойная, можно сказать безмятежно спокойная Мозилла. Она ведет себя так, будто между нами ничего не произошло, и ее не обнаружили лежащей в моей постели в луже крови. Я кстати так и не придумал, как объяснить моим подругам данный факт — откуда в моей постели нарисовалась хозяйка дома, да еще и голая.
— И нас — кивает Кордан — Видимо обида Ласселя была так велика, что он приговорил и нас. Глупо, конечно, но в его духе. Уверен, что его отец ничего не знает о поведении сына. О таком поведении. Но да ладно…я вас пригласил сюда затем, чтобы решить — что делать в ближайшее время. Фактически мы сейчас находимся в состоянии войны с крупным, одним из самых крупных Кланов Империи. Вам придется уехать, так как я опасаюсь, что вы тоже можете пострадать. Завтра утром бронированной каретой отъезжаете в Академию.
— А вы что будете делать? — Соня посмотрела на отца, перевела взгляд на мать, и глаза ее чуть заметно прищурились — Воевать?
— Может быть, и воевать — пожал плечами Кордан — Завтра поедем в поместье отца Ласселя. А там по обстоятельствам — то ли компенсацию с него требовать, то ли воевать. Я уже отправил человека договариваться с наемниками. Охрана к ночи будет усилена — я снял охранников с нескольких ближайших объектов, оставил самый минимум. Еще — направил письмо Императору с описанием того, что сделал Лассель. Не будем забывать, что Клан Ласселя — один из правящих кланов Империи. Отец Ласселя один из советников Императора.
— Но и ты не последний человек в Империи! — нахмурилась Мозилла.
— И я — безмятежно улыбнулся Кордан — Я хоть и не советник Императора, но…я поставщик его монетного двора, поставщик армии — в моих мастерских куется оружие и броня для имперских легионов. Вечером надеюсь получить ответ на мое письмо, и…
Бам-м!
Я вначале не понял, что произошло, но хозяин поместья встрепенулся, встал со стула и пошел к двери. На пороге обернулся, кивнул:
— Не придется ждать вечера. Почта.
Минут десять мы все сидели, дожидаясь Кордана. Я поглядывал на девушек, на Мозиллу. Фелна и Хельга что-то шептали друг другу на ухо, что на мой взгляд было совершенно бестактно. Соня ничего не говорила, и не смотрела на меня. Ясное дело — она все поняла насчет меня и ее матери. Мозилла тоже молчала, смотрела в столешницу и легонько постукивала пальцами по столу. Интересно, как они будут выяснять отношения с между собой? Дочка и мать. Ко мне претензий быть не может — в конце концов, я никому не давал никаких обещаний, в том числе и обещания не спать с другими женщинами. И вообще — даже хорошо, что я переспал с Мозиллой. Это щелчок по носу трем хищницам — что-то уж слишком рьяно они в меня вцепились. Я им что, раб, что ли? В конце концов у меня есть своя воля и свои желания!
А вообще удивительно — как это я не смог отличить мать от дочери, даже если они так похожи! Нет, ну была конечно же мысль, что как то…слишком легко я овладел «Соней». Уж на то пошло, я прекрасно знаю, что такое первый раз с девственницей. И не отличить рожавшую женщину от мелкой девчонки?! Это надо быть идиотом. Или…тем, кто сам желает обмануться.
От этих мыслей меня отвлек Кордан, который вошел в кабинет, держа в руках желтоватую хрусткую бумагу с императорским вензелем. Он положил бумагу на столешницу, сел во главе стола и осмотрел нас внимательным взглядом, остановив свой осмотр на моей физиономии. С минуту он пристально меня созерцал, а потом вдруг спросил, эдаким легким, даже чуть насмешливым голосом:
— Петр, а откуда Император знает о твоем существовании?
Все посмотрели на меня, ну а я сделал как можно более удивленное лицо и пожал плечами:
— Ну…вероятно знает. А откуда — может вам лучше спросить у самого Императора? А в чем дело?
— А в том, что император упоминает твое имя — которого я в письме вообще-то не называл — и сообщает, что дуэль есть дело чести, и что тебе предоставляется возможность исправить ошибку. Кстати — я так и не понял, какую ошибку, чью ошибку…наш Император отличается великолепным чувством юмора. Вот только иногда приходится догадываться — что именно он имел в виду.