Шрифт:
Некромантия и прочие трудности жизни
В нашем мире, среди простого люда, распространена поговорка:
«У Зодчего странное чувство юмора».
Дело в том, что наша с Вами жизнь, для Творца, лишь шутка,
Над которой смеется только Он один.
– Гэлур Вармас,
соженный на костре Церкви Великого Зодчего еретик
в беседе с дознователем.
Пролог
Солнце вновь взошло над горизонтом, озаряя земли Ят’нокара своим живительным теплом. Птицы в древнем лесу Калтарон, возраст которого помнят лишь запылившиеся анналы истории, начали свою веселую игру, прячась в густой листве деревьев и воспевая новый день. С горной заснеженной вершины, расположенной на окраине леса, столь же старой как и сами деревья, веяло мягким
Вот это была нежизнь! Все эти треклятые деревяшки были мертвы и рассыпались от одного прикосновения, никакая живность не путалась под ногами, а если она была недостаточно умна и быстра, чтобы убраться куда подальше, то тут же пополняла ряды его огромной армии мертвецов, подаренной самой Королевой за долгую и верную службу. В подчинении Кшах’Тэта было множество зомби и скелетов, трупы самых свирепых хищников этого мира и даже один костяной дракон. Однако его любимчиком был призрак Первого Короля Агамона Кроув, павший много лет назад в сражении против некроманта и его армии. Он помогал советами в стратегии, и в разведку ходил, благо его вид мог становиться невидимым, да и юмористом он был отменным, одни его саркастичные комментарии чего стоили.
Но все пошло прахом, когда расы смертных: люди, гмирты, аласуты, зарды, гоблины и галдары, перестали планомерно вырезать друг друга, осознав, что лишь поставляли свежих бойцов для Королевы Костей, и объединились против мертвецов, забыв на время прежние обиды. Королева не предавала этому значения, считая, что ее сил будет достаточно для того, чтобы смести всех живых, несмотря на все предупреждения Кшах'Тэта. Его армию уничтожили одной из первых, устроив на советника Королевы настоящую охоту и загнав в ловушку, из которой тот сумел спастись, но ценой почти всех своих воинов. После этого он усердно помогал исправить положение, но было уже поздно. Все войска Королевы вскоре были разбиты, а ее саму с помощью магии изгнали в другой мир, ведь живые любят перекладывать на других свои проблемы, а не решать их. Большинство некромантов было сожжено во Дворе Королевы Костей, ее оплоте в центре Длар’кол’тара, опустошенной нежитью земли, а те, кто выжил, попрятались в самых глубоких и мрачных пещерах по всему миру. Все, кроме Кшах'Тэта, лишь чудом сохранившего свое костлявое тело, заваленное обломками при осаде врагов.
С трудом смирившись с потерей госпожи и всего, что у него когда-то было, ему ничего не оставалось, кроме как скитаться по свету, прячась от живых и приумножая свои знания о темной магии и прочих ее школах, веря, что его повелительница однажды вернётся в этот ненавистный мир. Но, несмотря на упёртый характер некроманта, эта надежда прожила всего лишь 196 лет. Остальные 52 года он свободно ходил по городам смертных рас, собирая припасы и информацию для своих изысканий, ведь про него все забыли, а те, кто мог его узнать, уже давно кормили червей. Кшах'Тэт с удовольствием воскресил бы павших воинов, что сгубили госпожу, и заставил бы их крушить друг друга до скончания времён себе в усладу. Но тёмный маг перестал пользоваться некромантией, дабы лишний раз не привлекать внимание к своей костлявой персоне, ведь тогда остальные маги с легкостью обнаружат его и вновь начнут охоту. Вот так и развеялась былая слава Великого Кшах'Тэта. Теперь же он стал заурядным отшельником, ненавидящим все живое. Обычный среднестатистический старик этого мира, не считая чрезмерно белой кожи, тщательно скрываемой под одеждами и бинтами, тощего телосложения, которое местами можно назвать костлявым, в прямом смысле этого слова, а также темные разноцветные глаза. Правый глаз горел рубиновым цветом, готовый вспыхнуть словно алое пламя, а левый напоминал чистый изумруд.
Эти глаза подходили его блеклому лицу с густой короткой бородой. В городах, несмотря на столь необычную внешность, скрываемую балахоном, на некроманта не обращали никакого внимания. Чем темный маг, безусловно, пользовался,
От своего знакомого некроманта, Либ’на’рана1, спрятавшегося в пещерах гмиртов и превратившегося в некоего торговца информации, получая сведения от своих теней, рыскающих даже в самых отдаленных уголках света, Кшах’Тэт узнал, что у Королевы был личный дневник. В нем она вела короткую хронику своего правления, а также записывала разработанные ею заклинания. Либ’на’ран смог выяснить, что в нем могла оказаться формула для преодоления барьера между мирами. Но некромант-информатор не спешил выдавать Кшах’Тэту местоположение дневника. По нескольким причинам, как объяснил он чуть позже, избитый и прижатый ногой к полу. Во-первых, он хранился в весьма укрепленном месте, недоступном для Некросов, так себя называли некроманты. Во-вторых, содержимое дневника уже не поможет Кшах’Тэту вернуть былое. Ведь ничего не будет прежним. Что потеряно, никогда не восполнить. Но Кшах’Тэту было наплевать. Сильнее надавив на череп Либа, он добился желаемого. Спалив на прощание убежище торговца информации, некромант направился в город Асперан Королевства Агамон, известный во всех землях своей магической академией, а также богатой на знания библиотекой. По словам информатора, именно там и хранился дневник Королевы Костей.
Но сейчас некромант немного заплутал в Калтароне, пробираясь к старой дороге. Погруженный в воспоминания, тёмный маг невольно вздохнул от навалившихся на него за все эти годы бед и потерь.
– Снова витаешь в облаках? – раздался откуда-то сверху веселый голос – Лучше бы под ноги смотрел, а то уже собрал на своем балахоне половину леса.
Кшах'Тэт поднял голову, закрывая ладонью слепивший свет солнца. Кроув как всегда неустанно следовал за ним, время от времени отпуская язвительные замечания.
– Просто кто-то не умеет показывать дорогу, призрак. – с тонким налетом грубости произнес Кшах’Тэт и опустил взор к земле, протирая глаза. Он никогда не любил солнце.
– Святотатство! – возмутился призрак и спустился к некроманту, – Я – Первый Король Агамона! Я правил этой землей 27 лет и знаю её как свои пять пальцев! – для наглядности он продемонстрировал свою раскрытую ладонь, выставив ее прямо перед лицом мага. Тот остановился на месте и грозно посмотрел на Кроува взглядом, не предвещающий ничего приятного. Призрак, словно живой, сглотнул и медленно опустил руку, стараясь не спровоцировать Кшаха. Уголок губ мага дрогнул и пошел вверх, искажая его лицо несвойственной ему улыбкой.
– Которые ты оставил в могиле, да, Кроув? – сказал некромант, оттаявшим от вечного льда голосом.
От возмущения и успокоения, но больше от возмущения, конечно, призрак короля потерял дар речи и не смог ничего возразить в ответ.
– Ха! – возвестил некромант, ткнув пальцем в грудь Кроува и зашагав дальше, – это победа! 53472 против 53483! Я нагоняю! – Кшах'Тэту нравились их словесные баталии, хотя он старался этого не показывать.
– Да тебе и за 500 лет меня не догнать – возразил ему Кроув, поспешив следом за ним.
– Но ты обязан признать, что я неплохо подтянул уровень язвительности и сарказма за эти 248 лет. – Кшах’Тэт раззадорился и теперь во всю, немного по-детски, улыбался, нисколько не тревожась об этом. Хотя еще век назад он ни за что бы не поверил в возможность таких перемен.
– Согласен, – ответила причина этих самых изменений, – Теперь ты перестал попадаться на мои уловки, да и не сжигаешь все вокруг после каждой шутки, что несказанно радует.
– Если мы вскоре не выйдем из этого дурацкого леса, то я точно его спалю. Долго ещё до Асперана? – ворчал некромант.