Некромантка
Шрифт:
– Ольгерда, его вина доказана, – мягко сказал Беф. – Ты же сама предоставила схемы двух разных плетений и потоков магии. Даже если нам удастся доказать, что Симон Вильро приложил руки к происшествию на кладбище, Ледизо это не спасет.
– Я не хочу его спасать, – сказала я. – Я только хочу узнать – почему. Почему он на это пошел? Чего хотел добиться? Вильро – понятно, примерял на себя корону всевластия, но Дамир мне казался вменяемым.
– Когда закончится расследование, я постараюсь устроить вам встречу, – пообещал Беф. – Возможно, с тобой
Я благодарно кивнула. Всегда полезно знать, что творится в головах у преступников. Знания лишними не бывают, чем больше живу, тем больше в этом убеждаюсь.
Костыли мне выдали просто на загляденье. Не какая-то типовая штамповка, нет! Украшенные росписью из золотой краски, вставками из бирюзы и резной кости. С клеймом мастера! Смотрелись костыли… эффектно. Настолько эффектно, что я даже засомневалась, стоит ли их брать. Такие костыли больше подходят аристократам, войти, точнее, прихромать в богато украшенную гостиную, небрежно отдать их слуге, чтобы он прислонил костыли к стене, затянутой в шелковые обои, взять фарфоровую чашечку, небрежно отставив в сторону пальчик, расправить рюшики на платье…
Прям жалко с такими костылями по пыльным улицам ходить!
– Откуда у вас такое чудо? – спросил Ирга у кладовщика, который вынес костыли с таким видом, будто они являлись, по меньшей мере, регалиями королевской власти.
– Лежала у нас тут лет пять назад одна панна… Ей папенька-граф эти костыли специально заказывал, но, пока из сделали, панна успела выписаться. И костыли не забрала, чтобы неприятности не притягивать.
Я представила выражение лица Отто, когда он узнает, что я отказалась от штучной работы только потому, что боюсь притянуть неприятности. М-да… Неприятности тогда последуют сразу же, от разгневанного полугнома.
– Так будете брать или побоитесь? – спросил кладовщик.
– Конечно, буду брать! – я вцепилась в костыли. Они прекрасны! Пусть несколько… эээ… чересчур шикарные, но ведь с клеймом мастера! За это много что можно простить!
Оставив Бефа разбираться с черной магией, мы с Иргой вернулись обратно в мой домик. Там уже отирался Блондин, нервный и даже какой-то побледневший.
– Родители меня в могилу сведут, – пожаловался он. – Это же просто невозможно! Отец горит желанием дать тебе, Ола, денег, и чтобы я женился вот прям сейчас!
– Деньги пусть дает, но замуж я за тебя не пойду, – твердо сказала я. – Своей свободой я жертвовать не собираюсь.
Лим в отчаянии подергал себя за волосы.
– Они же не отступятся! Я-то, дурак, надеялся, что мне хотя бы год дадут передохнуть, но… Слушай, Ирга, давай Ола от тебя забеременеет? Я же не могу жениться на женщине, которая ждет ребенка от другого!
Вот тут я впервые оценила прелесть новых костылей, потому что от души стукнула или Блондина, а потом и некроманта – за то, что на его лице появилось слишком задумчивое выражение.
Блондин вскрикнул, потер бедро. Потом ему в голову пришла очередная
– А давай ты ударишь меня в присутствии родителей? А я скажу, что не могу на тебе жениться, что ж это за жена такая, которая мужа бьет?
– А твоя мама скажет, что это у меня просто из-за болезни характер испортился, надо немного подождать, и все наладится, – сказала я. – Лим, сцепи зубы и терпи. Если они так сильно хотят тебя женить, то не успокоятся до победного конца. Только я этим концом быть никак не хочу.
Лим душераздирающе вздохнул.
– А поесть у тебя что-то имеется?
– Ну, это наглость! – возмутилась я. – Мало того, что жениться хочешь, так еще и на моею еду глаз положил!
– Жениться я, как раз, не хочу, но вот поесть бы не отказался.
– У Ирги спрашивай, я ничего не знаю, и вообще, я раненая, несчастная, всеми обделенная и…
– Мы все поняли! – сказал Блондин, понимая, что перечислять я могу долго. – Ола, пожалуйста, позволь немного посидеть у тебя. Мне нужно передохнуть!
Я пожала плечами. Пусть сидит. Потом должен будет. Лично мне ничего не хотелось. Как-то подустала я от подвигов, и лучшим подарком сейчас считала горячую еду и сон.
Но отдохнуть мне не дали. Мир жесток и несправедлив, а уж когда я увидела того, кто явился, так поняла, что мир еще жестче, чем я думала. Потому что за калиткой стоял Епифан Аган, мой недавний соученик и член секты Иргопоклонников.
– Проводить его сюда? – слишком участливо поинтересовался Ирга, отвлекая меня от сосредоточенного сопения в окно. Если бы я могла силой мысли отправить Епифана куда подальше! Но нет, придется нести педагогическое бремя до конца.
– Ты уверен, что он пришел ко мне? Он, между прочим, твой поклонник!
– Я бы сказал, что он наш общий поклонник, – уточнил Ирга.
Блондин, который задумчиво изучал подшивки газет, которые собирал Отто, поднял голову и сказал:
– Общий поклонник может стать хорошим началом семейной жизни, ибо для успешного брака крайне необходимо что-то общее!
– И этот человек как-то заявил, что у меня узкое мышление! – всплеснула я руками. – А сам ни о чем другом, кроме брака, думать не может!
Лим злобно на меня покосился, но промолчал.
– Пусти его, Ирга, – попросила я. – Он же не отстанет. Я его даже била, все равно не отстал.
– Била-била, – сказал Блондин. – Я видел. Вот скажи мне, Ирга, это что, какая-то тайная магия? Карающая длань Олы привязывает к ней мужчин навечно… Меня-то она тоже била!
– Нет у меня никакой карающей длани! – запротестовала я, на всякий случай рассматривая ладони. Мало ли, что ко мне могло прицепиться в результате приключений! Смесь черной, шаманской, кровавой, целительской, некромантской магий… как бы вторая голова не выросла! Сдаться в лабораторию, что ли, на опыты. За деньги. Пусть меня, уникальную изучают, пока я работать не могу. Я буду спать на лабораторном столе, а денежки будут капать… как вода с дырявой крыши…