Некроманты любят сыр
Шрифт:
Осторожно взяла в руки чашку и тоже кивнула.
— Хорошо. Так вот, Алеста, как понимаешь, уважаемый магистр Марголис предоставил мне твое личное дело, поэтому о твоем бедственном положении мне известно.
Глоток горячего, ароматного напитка пошел не в то горло. Закашлявшись, я утерла увлажнившиеся глаза.
— Ну-ну, не смущайся, милая. Здесь совершенно нечего стыдиться.
У меня, разумеется, личного грифона не имеется, да и вообще вряд ли когда появится. Ладно, у меня, в принципе, мало чего есть и даже на нормальную учебу по душе денег нет. Но назвать мое положение бедственным…
Ну-ну, продолжайте, дин Велмар, вас ждет немало сюрпризов. Только я вам о них не скажу.
— В жизни случается всякое, мне ли не знать. Например, мои предки были обычными фермерами. А теперь ты имеешь честь общаться с человеком из знати. Да-да, мое полное имя лорд-рэй Васка Антоний Велмар, сирин Мухомрийский и Кетонский. Удивлена?
С чего бы вдруг? После переворота, названного историками «бескровным», к власти пришла династия Диега. Ближайшая родственная ветвь к прежним правителям. И да, Диега в самом деле удалось провернуть какую-то гениальную интригу и взойти на престол без жертв. Наверняка не один десяток лет готовились.
Взошли они тихо, мирно и даже подданные не возмущались, а приняли произошедшее как должное. А все потому что людям было чем заняться и поинтереснее, прадед нынешнего короля сразу взялся за реформы и довольно успешно, страна с колен поднялась, можно сказать. Многим тогда жаловали титулы за вклад в развитие экономики, науки и прочие заслуги. И кажется, примерно с того времени обучаться магии смогли люди без благородного происхождения. Потом появилась гильдия магов, и при ней сформировалась та система обучения, благодаря которой я и нахожусь здесь.
Но видимо, дин Велмар, а как выяснилось, практически полноценный лорд, несмотря на знакомство с моим личным делом, понятия не имел, что будущие жрицы богини Пшенки получают вполне достойное общее среднее образование. А о моем еще и лично иерохонта Церцилия позаботилась, за что я ей невероятно благодарна. И, пожалуй, он неверно истолковал мою реакцию на незнакомое название «Кетонский» вкупе с потрясающе звучным «сирин Мухомрийский».
Любопытно, его когда на приемах объявляют, как народ реагирует? Согласно воспитанию и этикету или как простые некроманты из народа? Я не в счет, я лицо кирпичом держать умею, хотя очень сложно сейчас. Хорошо хоть на удивление смахивает, а то кто тогда в этой глуши меня опекать будет.
— А Кетонский это в честь чего? — выдавила я, стараясь выглядеть еще и заинтересованной.
— Кетон — небольшая провинция в предместье этого города, — с делано небрежным видом пояснил Велмар, но было заметно, как он гордится своим титулом. — Однако мы отвлеклись. Благодаря усердному труду и упорству, моя семья выбилась в люди.
Шикарно! А мы тогда кто? Или не стоит придираться к словам?
— Но мы помним и чтим свои корни. В моем городе нет никаких различий между аристократом, торговцем, ремесленником или земледельцем.
Вот ведь сказочник! И вообще, кто-то сам себе противоречит.
— Каждый в равной степени получает уважение либо, если того требует необходимость, наказание.
Ага, охотно верю. Где расписаться
Дин Велмар откинулся на спинку своего массивного кресла и тоже отхлебнул из чашки. Судя по взгляду, он хотел обнаружить какую-то особенную реакцию на свою пламенную речь. Но ничего не увидел и недовольно поджал губы.
Да ладно, стоит ли ожидать чего-то толкового от сирой безродной недоучки, понимать надо!
Думается, он понял и пришел к тем же выводам. Потому как отставив чашку, отбросил пафос и наконец приступил к делу.
— К чему я веду? К тому, что ты можешь мне полностью довериться и ничего не бояться. И раз уж магистр Марголис попросил о тебе позаботиться, то обращайся ко мне лично по любому вопросу без всякого смущения.
— Лорд-рэй Велмар…
— Что ты, оставь официоз для публичных мероприятий, — перебил меня градоправитель всея Мухомрийска и кусочка чего-то еще.
— М-м-м, дин Велмар, а почему вы решили, что я чего-то боюсь? — озвучила самое заинтересовавшее из всей его хитрой речи.
Передо мной сидел уже немолодой, слегка полноватый мужчина с короткой стрижкой и крупными чертами лица: широкий нос, скулы, тяжелый подбородок. Одет он был добротно и строго, что выглядело уместным в условиях приватной беседы в его кабинете и в его доме. И весь образ Васки Велмара, даже с учетом недавнего сравнения с пауком, излучал уверенность, надежность и… не знаю, вообще, ему верить хотелось.
Честно хотелось, но в моем случае не моглось.
Быть может, если бы я так и продолжала оставаться послушницей при храме или попала на обучение к бытовикам, во мне сохранилось бы больше наивности. Но я, черви пожри, прошла неплохую школу жизни в среде с той самой жизнью пограничной. Как ни прискорбно, я была некромантом, а у нас в первый же год начисто облетают любые иллюзии относительно живых и мертвых.
Когда преподаватель ласково тебе улыбается и обещает, что ничего «такого» не будет, ступай за защитный контур смело — ты ему веришь. И идешь вперед, невзирая на шевелящиеся могильные камни и леденящий кровь скрежет. А потом на тебя кидается «такое», что и заикой недолго остаться, а тебе в помощь только ободряющий крик, насчет третьего параграфа и седьмого пункта — вспоминай, домовина стоеросовая, мы ведь на прошлой неделе проходили!
И ты бежишь, как никогда в своей жизни не бегал, потому что единственное, что ты сейчас можешь вспомнить, так это как матерятся низкорослые урки — вид разумной нежити, отличающейся премерзким характером и склонностью к воровству. И ни словечка из учебника. А тот самый добренький преподаватель, столь же ласково улыбаясь, ставит тебе «неуд» и на отработку в морг отправляет. Ибо позорно некроманту от нежити бегать.
А еще бывает такое: улепетываешь от какого-нибудь привидения…
Говорила же, я просто мастер по преодолению препятствий на пересеченной местности и в морге меня уже каждая собака знает. В смысле из сторожевых псов никто не лает давно, примелькалась.