Нектар любви

Имз Энн

Сможет ли она быть рядом с ним и не увлечься? Готова ли довериться ему? Довериться всем остальным, если уж на то пошло? Флирт — это одно, серьезные отношения — другое. Мать всегда повторяла: мужчинам нельзя доверять… Дженни подумала о Райдере и Саванне, как они любят друг друга. Может, мама и права, но мужчины такие разные…

— О чем задумалась, милая? Останешься? Э-эй! Ты меня слышишь?

— Ханна, нужна ли я тебе? Саванна — хорошая помощница…

— У Саванны скоро появится ребенок. Только сменить постельное белье да все пропылесосить уже чего стоит…

Потом, она любит возиться с бумагами Макса, для его клиники, — это отнимает не один час… — Ханна подхватила индейку и понесла во второй холодильник, что стоял в комнате у бокового крыльца.

Дженни взяла начинку и тоже поспешила к двери, распахнув ее перед Ханной.

Вернувшись в теплую кухню, Дженни все не могла согреться и переминалась с ноги на ногу, обхватив себя руками. Она старалась не встречаться с Ханной взглядом, ожидая от нее вопроса, но эта старая уловка не сработала: старушка встала прямо перед ней, скрестив руки на груди.

— Ну что?

Дженни тянула время, глядя себе под ноги. Наконец подняла ресницы и твердо посмотрела Ханне в глаза.

— Мне надо хорошенько подумать.

Голос ее дрогнул, как ни старалась она скрыть досаду.

— Ну что ж, может, тебе действительно надо подумать, — согласилась Ханна, развязывая передник и вешая его на крючок у двери. — Будем закругляться? Я просто с ног валюсь.

— Я не устала. А ты иди, отдыхай.

Ханна направилась к выходу и, не оборачиваясь, махнула ей рукой.

— Спасибо, детка. Увидимся утром.

Работы осталось немного: протереть стол и барную стойку да заложить грязную посуду в машину. Дженни быстро закончила уборку: ей не терпелось посмотреть, как Райдер и Саванна будут украшать дом снаружи. Хоть какое-то занятие, только бы не думать о разговоре с Ханной. Она понимала, что не права, но глупое упрямство победило.

Повесив передник на крючок, Дженни прошла в столовую. Застекленные створчатые двери, ведущие из столовой в гостиную, были распахнуты настежь; ровно гудящее пламя разгоралось в большом каменном очаге. Дженни поднесла ладони поближе к пламени. От близкого огня слезились глаза и горели щеки. Она отошла от камина и огляделась. Слева от нее темнело окно в виде иллюминатора, выступающее наружу, рядом — диванчик, на мягких подушках которого лежала большая собака-афганка, дружелюбно помахивая хвостом. Дженни села на диван, поджав под себя ноги и накрыв их одеялом, чтобы не дуло от окна. Сквозь наполовину заиндевевшие стекла видно было, как перед домом Шейн, Райдер и Саванна украшают гирляндами самую красивую из растущих во дворе елок. Саванна стояла на крылечке и распутывала разноцветные мотки, подавая их Райдеру, забравшемуся на лестницу-стремянку; оба смеялись. Шейн что-то мастерил с другой стороны елки, в тени. В его движениях была такая грация, что Дженни позавидовала. В своей жизни она все делала в спешке, всегда торопилась успеть к какому-то сроку.

Погруженная в свои мысли, крепко обхватив колени, она долго сидела так, глядя в пространство. Бесконечная гонка, калейдоскоп дел, когда нет времени остановиться и подумать. Что это?

Страх? Неужели она всего боится?

Подперев щеки руками, как будто это могло помочь ей найти ответ, Дженни застыла в оцепенении. Затем резко тряхнула головой и принялась наблюдать за Шейном. Хотелось, чтобы он был близко, хотелось посмотреть в его глаза…

Нет! Слишком поздно мечтать о нем. Она сомкнула веки, словно прогоняя наваждение. И действительно, лицо Шейна пропало, а на его месте появилась мама. Бедная мама. Отчаяние и ненависть, ненависть и отчаяние…

— По-моему, моя мама живет вон на той звезде — Дженни, вздрогнув, обернулась. Рядом стоял Билли и указывал пальцем на север. Дженни глубоко вздохнула и улыбнулась, затем подняла глаза, чтобы увидеть ту самую звезду.

— Иногда, когда я долго смотрю на нее, — тихо продолжал Билли, — мне кажется, что она подмигивает мне. — Он встал коленями на диванчик и носом прислонился к стеклу. Через минуту спустился на пол и посмотрел на Дженни. — Мне очень жаль твою маму, Дженни. Саванна рассказывала о ней.

Дженни притянула его к себе, обнимая сразу и Билли, и собаку. Билли юркнул к ней под руку, и она ощутила тепло маленького тельца.

— Мама говорила, что она будет играть с ангелами, а иногда — даже надевать крылья. А твоя мама?

Дженни положила подбородок на шелковую белую головку мальчика… Нет, она никогда не представляла свою маму с крылышками, среди ангелов.

— Наши мамы были очень разными, Билли.

Он обернулся с округлившимися от удивления глазами:

— Как?

Дженни тяжело вздохнула и попыталась объяснить:

— Моя мама была несчастливой, Билли.

— Почему?

Она отвернулась к окну. Не хотелось сейчас отвечать на этот вопрос. Впрочем, и никогда не хотелось. Но Билли упрямо ждал.

— Мой отец оставил нас еще до того, как я родилась.

— И мой тоже, — еле слышно прошептал он, наморщив лоб. — Но мама всегда была веселой… Она говорила, что мы так счастливы, потому что у нее есть я, а у меня есть она.

Дженни поцеловала Билли в лоб. Терпкий аромат шампуня.

— Твоя мама была очень хорошая, Билли.

— Я знаю, — сказал он, грустно улыбаясь.

Дженни облегченно вздохнула, считая, что тема исчерпана, но Билли заговорил снова:

— Она тебе рассказывала о твоем папе?

— Немного.

Он поднял голову и вопросительно посмотрел на нее. Подробности. Ему нужны подробности, и Дженни решила рассказать, что знала, но только коротко. Есть много других интересных вещей, о которых можно поговорить с мальчиком.

— Мама рассказывала, что отец был настоящий, чистокровный индеец, с черными, как воронье крыло, волосами… — Она не касалась этой темы долгие годы и сейчас почувствовала себя как-то тревожно. — Родом из Монтаны. Потом он уехал: ему нужно было навестить больного отца, обещал скоро вернуться… но так и не вернулся. Больше она о нем ничего не слышала.

— Из-за этого ты не любишь Бака?

Она удивилась недетской прямоте вопроса.

— Кто тебе сказал, что я не люблю Бака?