Неква, или Проблема веков
Шрифт:
Я была довольна своей каютой. Вся окружающая обстановка показалась мне вполне подходящей, независимо от испытаний и опасностей, с которыми мы могли бы столкнуться. Я была зачислена в экспедицию и занимала должность, которую предпочитала всем другим, так как она позволяла мне часто общаться с командиром и знакомиться с его мнениями и настроениями, а также отмечать, какие изменения произошли с тех пор, как я его видела в последний раз.
Я не теряя времени погрузила свои чемоданы на борт и приготовилась к путешествию. Вскоре "Ледяной король" вышел в море. Мы остановились у одного из Алеутских островов, где приняли на борт собачьи упряжки, которые предназначались для исследований во льдах. Сани были
С этого момента наше плавание на север через Берингов пролив и в Северный Ледовитый океан прошло без каких-либо происшествий, достойных упоминания. После прохождения пролива наш курс лежал немного восточнее севера, чтобы избежать льдов, пока мы не достигли 165 градусов западной долготы от Гринвича, а затем – на север. Капитан Ганоэ часто заходил в мою каюту, чтобы скоротать время за беседой. С каждым разом его дружеские чувства, похоже, только усиливались. Он всегда обращался ко мне по имени Джек, и в этих беседах он становился все более доверительным и все больше раскрывал мне свою внутреннюю сущность, свои давние надежды и разочарования.
Однажды вечером, после того как мы провели в море примерно четыре месяца, он вошел в мою каюту с необычайно мрачным видом. После обычного приветствия он зажег сигару и погрузился в изучение материалов, не разговаривая со мной в течение нескольких минут, как вдруг произнес:
– Джек, ты когда-нибудь задумывался, какие пустяки порой меняют весь ход жизни? Я часто удивляюсь себе, что пускаюсь в эту дикую охоту за гусями, с риском потерять имущество, бизнес, комфорт, а возможно, и саму жизнь, в поисках того, что мне не нужно и что в лучшем случае, если я найду, удовлетворит лишь праздное любопытство. И все это из-за пустякового происшествия. Вы когда-нибудь задумывались об этих странных следствиях, вытекающих из пустяков?
Он говорил с горечью, и я решила воспользоваться случаем и вывести его на откровенность. Мне хотелось проникнуть в самые глубины его души, и с этой целью я ответила:
– Да, капитан, я часто думал об этом и осознал это на собственном опыте. Иногда мне кажется, что после долгих лет скитаний я нахожусь здесь, с вами, и это почти чудо. В моем случае на меня повлиял не пустяк, а суровая необходимость. Мне было совершенно нечего терять, и я думал, что смогу найти нечто такое, что в сложившихся обстоятельствах сполна возместит мне все трудности и опасности, с которыми мне придется столкнуться. Но вы находились в другом положении. Вы были независимы. У вас было богатство, бизнес и влиятельные друзья, в то время как меня лишили наследства, и я был брошен на произвол судьбы, не имея ничего, кроме рук и мозгов, чтобы работать. Мой выбор был вынужденным, но остается загадкой, почему вы бросили прибыльное дело и организовали эту экспедицию, затратив на нее столько труда и денег, в то время как ее заявленные цели представляются вам малозначительными. Похоже, что в вашем поступке кроется противоречие, которое я не могу понять.
– И в этом кроется загадка, – сказал капитан. – На самом деле я никогда не придавал большого значения освоению Арктики. С моей точки зрения, открытие полюса не представляло
– Тогда, – сказала я, – если вы так расцениваете цели этой экспедиции, мне как никогда любопытно узнать, что могло побудить вас предпринять ее. У вас должна была быть какая-то веская причина. Я не могу понять, как люди могут действовать без мотивации.
– Да, – сказал он, – меня побудила организовать эту экспедицию сила, более могущественная, чем я сам, но когда я спрашиваю себя, чего я ожидаю добиться этим, правда заставляет меня ответить: "Ничего". Что же касается мотивации, то я полагаю, что мною двигало всепоглощающее желание забыть страдания прошлого в активной деятельности настоящего.
– Однако это не та информация, которая открывает тайну. – ответила я. – Вы довели мое любопытство до предела, но не смогли его удовлетворить. Возможно, я смогу подлить елея в мутную воду и дать вам возможность понять, что вы руководствовались ошибочными представлениями и что на самом деле в прошлом нет ничего такого, о чем бы вы хотели забыть. Пересмотр дела, конечно, не повредит, и он выявит тот факт, что оно было источником страданий просто потому, что все обстоятельства не были до конца поняты.
– У меня нет желания, – сказал капитан, – скрывать от вас историю моей жизни, если вы хотите ее услышать. Но я прекрасно ее осознаю, и она такова, что ни что ее не исправит.
– Не будьте слишком уверены в этом, – сказала я. – Но пока история не будет рассказана, я, разумеется, не смогу составить разумное мнение о деле. Однако наблюдения и опыт убедили меня в том, что у каждого вопроса всегда есть две стороны и что для того, чтобы разобраться в фактах во всей их полноте, мы должны внимательно изучить обе стороны.
– Что ж, – сказал капитан, – я вижу, что вы созданы для работы юристом и удивляюсь, как вы вообще стали моряком. Вы, несомненно, обладаете судейским складом ума, и, чтобы скоротать однообразие времени, я передам этот вопрос на ваше рассмотрение, оставляя за собой право, однако, принять решение самому. Я всегда пользовался своим естественным правом рассматривать любой вопрос с собственной точки зрения и решать его в соответствии со своим собственным пониманием добра и зла.
– Это все та же известная всем история о всепоглощающей любви и жестоком разочаровании, за которой последовали долгие годы душевных терзаний, от которых я до сих пор пытаюсь избавиться. Я был сиротой и жил с дядей-холостяком, Ричардом Сейджем, в одном из пригородов Нью-Йорка. Он был моим опекуном и душеприказчиком наследства, оставленного мне отцом. Дядя был добр и снисходителен, а овдовевшая тетя, которая вела его хозяйство, была для меня почти любящей матерью, и поэтому дни моего детства прошли в счастливом довольстве.
– Однажды туманным, пасмурным утром мой дядя объявил за завтраком, что его вызвали к постели старого друга Джеймса Ван Несса, который, как говорят, умирает. Он сказал, что не вернется, пока его другу или не станет значительно лучше, или он не умрет, и чтобы я не расстраивался, если он будет отсутствовать несколько дней, а может быть, и недель.
– Через неделю я увидел, как мой дядя подъехал к воротам и помог выйти из кареты очень красивой девушке. Он подозвал меня к себе и представив меня, сказал: