Нелегал

Бурак Анатолий

Дорога заняла около часа. Кто-то из тусовки уже подъехал, кого-то пришлось ждать. Наконец, всё оборудование было установлено, верёвки натянуты, снаряжение проверено. Вэймин в этот раз решила прыгать первой. Она надела страховочные ремни, старший в группе, взявший на себя роль инструктора пристегнул карабин и дал отмашку. Вэймин сделала шаг и... жизнь её на этом закончилась.

Нет, формально она была продолжала дышать, сердце билось а в голове, пойманной в силки птичкой бились невесёлые и страшные мысли.

Благодаря

усилиям врачей девушку удалось спасти. Её буквально собирали по кусочкам. Но то, что получилось в результате поистине титанических усилий медиков, назвать человеком было никак нельзя. По крайней мере с точки Вэймин.

Некогда цветущая и полная бьющей ключём жизненной энергии юная девушка превратилась в полупарализованный, скрюченный и обтянутый кожей скелет. От лекарств, которые теперь ей постоянно кололи, началось сильнейшее потоотделение. И её тело, несмотря на ежедневно принимаемые с помощью сиделки ванны, изрядно воняло.

Передвигалась Вэймин теперь в инвалидном кресле, а взгляд, совсем недавно весёлый и озорной потух. Глаза её стали похожи на глаза мёртвой рыбы. И, что самое страшное, что так пугало её отца и мать, из них исчезла надежда. Пропала та воля к борьбе за существование, что отличает покойника от живого человека.

И мама и папа много времени проводили с потерявшей способность двигаться дочерью. Стараясь хоть как-то развеселить девушку. Отвлечь её от страшной реальности, в которой для неё, совсем недавно полной надежд и радужных жизненных планов, теперь нет будущего.

В один из дней, начавшийся как всегда с лечебного массажа, в котором Вэймин принимала весьма опосредованное участие, и обязательной ванны, случилось то, за что Боги взяли вперёд свою страшную плату.

Когда сильные руки массажистки закончили своё дело, а медсестра помогла Вэймин одеться, усадила в инвалидное кресло и сделала все необходимые уколы, к ней зашёл отец.

– Доченька.
– С какой-то совершенно непередаваемой интонацией неуверенно начал он.
– Я хочу, чтобы тебя посмотрел один специалист.

Вэймин устало пожала плечами. Взгляд же, поднятый на отца не выдавал ничего кроме обречённости. Ну какой ещё, к чертям собачьим, "специалист"? Что, что он сможет сделать того, что уже не попытались сотворить другие?!

Может, он восстановит её позвоночник? Сломанный в нескольких местах и буквально чудом сложенный врачами из кусочков. Или он вернёт былую красоту её обезображенному лицу?

Но Вэймин была послушной дочерью. И не хотела по пустякам огорчать отца. Поэтому не слала проявлять скептицизм, озвучивать свои сомнения и уж, тем более, язвить.

– Как скажешь, папа.
– Покладисто согласилась она.

Отец, чьё лицо и без того излучало какую-то бесшабашную радость, улыбнулся и вышел из комнаты Вэймин, не прикрыв за собой дверь.

– Прошу Вас, заходите!
– Услышала Вэймин его голос, доносящийся из соседней комнаты.
–

Моя девочка готова.

Раздались лёгкие шаги, Вэймин подняла глаза в её комнату, насквозь пропавшую лекарствами и, несмотря на постоянную работу кондиционера, имевшую весьма спёртую, нёсшую следы горя и болезни атмосферу, вошёл... Эльф.

Именно таким сказочным персонажем в первое мгновение показался Вэймин парень, которого зачем-то привёл отец. Это был явно её ровесник. Даже, скорее чуть младше. Мальчишка, лет шестнадцати на вид. Но уже имевший широкоплечую фигуру взрослого мужчины.

Высокий, загорелый. С крепкими, руками и невероятно красивый. Золотистые спутанные волосы небрежно падали на плечи. А зелёные глаза в мгновенье могли свести с ума любую девушку.

Юноша был одет в комбинезон, гармонично облегающий спортивную фигуру. Рукава закатаны по локоть, а ворот расстёгнут, обнажая шею и часть груди.

"Нет, пусть он уйдёт"!
– Молнией пронеслось в сознании девушки.
– "Я не хочу, чтобы он видел меня такой"!

Представив, какой её видит незнакомец, Вэймин почувствовала, что умирает. От стыда за то, что вынужденно оказалась перед этим красавчиком в таком плачевном положении. От бессилия что-либо изменить. И от сознания того, что этот, с позволения сказать "специалист" сейчас с умным видом "пошаманит" вокруг неё, потом с сожалением скажет отцу, что ничего нельзя сделать и... на этом сеанс лечения закончится.

Судя по возрасту, он не может быть дипломированным врачём. Значит, один из тех "медиумов", что наживаются на чужом горе.

Он поводит своими такими мощными и прекрасными руками, силу которых Вэймин тут же захотелось ощутить на своей талии и, взяв у отца деньги уйдёт. Навсегда исчезнет из её беспросветной и загубленной жизни. Оставив после себя лишь боль, чувство стыда за собственное уродство и бессилие.

На лице юноши промелькнуло странное выражение, которое Вэймин поначалу приняла за брезгливость пополам с отвращением. Но тут же переквалифицировала его, определив как жалость. И вновь ощутила себя не в своей тарелке. Кому, скажите пожалуйста, хочется быть объектом вот такого, снисходительно-презрительного и насквозь фальшивого сострадания?

"Господи, пусть он уйдёт"!
– Беззвучно шептала Вэймин.
– "Пускай скорее исчезнет, испарится, не оставив после себя никаких воспоминаний".
– Молила она Богов.
– "Так как это выше моих сил, быть немощной уродиной и знать что там, за дверью, в большом и теперь навсегда недосягаемом для меня мире, есть вот такие, невообразимо-прекрасные, почти сказочные создания".

Для которых она не больше, чем заживо гниющий кусок мяса, осознающий что у неё вообще нет будущего.

– Что же ты с собой сделала, малышка?
– С едва уловимым акцентом ласково произнёс незнакомец. И, протянув руку, погладил её по голове.