Нелегкое счастье
Шрифт:
С ее лица медленно сходило выражение озабоченности. Появилась слабая улыбка, расслабились плечи и спина. Взгляд заскользил по его фигуре. Голая грудь, гимнастические трусы, которые он надел лишь потому, что она была в доме.
Линн залилась краской. Из-под полуопущенных ресниц она рассматривала его лицо, потом отвела взгляд и отвернулась.
— Кажется, я слышала звон?
— Я уронил кружку. Прости, что разбудил тебя, — мрачно проговорил он и прокашлялся.
— Я сейчас буду готова. Ведь ты еще не брился?
Он перехватил быстрый взгляд
— Нет, сегодня мы не поедем в офис. До встречи с оценщиком ты можешь отдохнуть, полежать в бассейне, задрав кверху ноги.
— Ты собираешься так проводить время? — Она подняла руку и пригладила волосы. Халат соскользнул с плеча, открылась узенькая бретелька ее ночной сорочки.
О боже! Ему нельзя думать о том, что она носит или не носит под халатом. Он не мог дышать от подобных мыслей. Стиснув зубы, Сойер захватил скользкий материал ее халатика и натянул его на плечо. Сжав кулак, отступил к тостеру, чтобы она не заметила, какое сильное воздействие оказывает на него.
— Я собираюсь покрасить панели в столовой.
— Тебе не понадобится моя помощь?
Конечно, добавочная пара рук поможет выполнить работу быстрее. Но только если он сумеет не отвлекаться и думать о деле.
— Поступай как хочешь. Краска не токсичная. И комната хорошо проветривается. Если ты выдержишь запах, я не откажусь от помощи. Дом большой, и, честно говоря, на ремонт каждой комнаты уходит уйма времени.
— Тогда рассчитывай на меня. Если я собираюсь здесь жить, то по крайней мере помогу тебе обновить дом. Ты уже многое сделал, и очень хорошо.
— Спасибо. Завтрак?
Она почему-то колебалась.
— Мне надо бы одеться, привести себя в порядок… Я спустилась потому, что подумала, может, ты поранился.
Он не привык, чтобы кто-то о нем заботился. Кроме Опал, которая иногда давала ему материнские советы, последние десять лет он даже слов таких не слышал.
— Линн, не забывай, это не отель, это твой дом. Тебе не обязательно одеваться и краситься, прежде чем ты выйдешь из комнаты. Если хочешь, черт возьми, можешь целый день разгуливать в пижаме. — Он надеялся, что она не будет этого делать.
В кухню неторопливо протрусила Мэгги и прижалась носом к ладони Линн. Линн наклонилась и приласкала собаку. Халат задрался до самого предела. Сойер чуть не проглотил язык. Практически он ощущал ладонями ее атласную кожу. Он едва сдержал стон.
— Ладно. — Линн мечтательно посмотрела на кофейник. — А кофе мне не полагается.
— Мы приготовим без кофеина.
— Дело не в этом. Пока он мне не подходит ни в каком виде.
Сойер достал из буфета стакан и поставил перед ней.
— Сок и молоко — в холодильнике.
Сойер положил на тарелку тосты, отнес к барной стойке и подвинул к ней. Снова вернулся к тостеру, положил в него новую порцию хлеба. Мысли его уже были далеко отсюда. Его по-прежнему не отпускала боль утраты. И в то же время муки ревности. Четыре с лишним года Бретт завтракал с
Он сделал большой глоток кофе, потом посмотрел на нее.
— Если тебе не нравится клубничное, в холодильнике есть и другие желе. А на верхней полке немного яиц.
— Тосты — это хорошо. — Линн вымыла руки и открыла холодильник. Поддразнивающие искорки улыбки, которой она сверкнула через плечо, снова лишили его способности дышать. — Да ты сладкоежка!
Он провел ножом по хлебу, и холодный клубничный джем плюхнулся на ладонь.
— Да, и я к тому же член атлетического клуба, где приветствуют мою плохую привычку.
Она засмеялась. Этот звук окончательно выбил его из колеи. Он забыл, как Линн смеется. Конечно, прошлым вечером она пару раз прыскала над пиццей. Но сейчас это был настоящий, чертовски сексуальный смех. Он напомнил Сойеру вечера четыре с половиной года назад, когда он провожал Линн с работы. Он вспомнил торопливые поцелуи при луне там, куда не проникал свет уличных фонарей.
Она налила себе апельсинового сока и толстым слоем намазала на тост виноградное желе.
— Кажется, не я один сладкоежка. — Он показал рукой на ее тост.
У нее в уголках рта остались пурпурные следы от желе. От неодолимого желания слизнуть эти сладкие точки, ощутить вкус, жар и страсть ее рта у Сойера чуть не разорвалось сердце. Он облизал пересохшие губы и восстановил дыхание.
Ее улыбка исчезла. Под тонкой тканью пиками встали соски, при медленном дыхании груди вздымались и опадали. Она потянулась за бумажной салфеткой и вытерла рот.
Он крепче обхватил кружку. Только бы хватило силы игнорировать влечение, молил он. Всего несколько лет тому назад у него был шанс жениться на Лини. Но она сделала свой выбор, не придала значения его письму. Она вышла замуж за его брата.
Но проклятие, он всегда хотел Линн и ничего не мог с этим поделать.
— Стой. Не входи! — скомандовал Сойер, остановив Линн на пороге столовой. — Нельзя красить в таком наряде.
Она посмотрела на свою форму для гимнастики. Бретт настаивал, чтобы она всегда была прилично одета, даже когда убирала в доме или выполняла упражнения, записанные на видеокассеты, которые он купил ей. Шорты цвета лаванды и рубашка — самые простые будничные вещи из всех, что были у нее.
— Это все, что у меня есть.
— Я дам тебе на время. — Он прошел мимо нее в прачечную комнату и вернулся с серой футболкой и шортами, похожими на те, что носил он.
Линн поднялась наверх переодеться и вернулась.
Взгляд Сойера словно рентгеном просветил ее насквозь — от макушки до кончиков пальцев. На скулах вздулись желваки.
— Надень перчатки, — кивнул он.
Минут десять спустя она поняла, что сделала ошибку, одолжив у Сойера одежду. Эти невыносимые ощущения от прикосновения его футболки к ее грудям! Эти большие шорты, которые он надевал совсем недавно.