Нелегкое счастье
Шрифт:
— Ты на зарплате. Это не имеет значения. — Это имело значение с Бреттом, который не являлся в офис столько дней, сколько хотел. Регулярно исправлять его работу, выполненную спустя рукава, стало частью служебных обязанностей Сойера и Опал. Но, по мнению Сойера, Бретт был гением маркетинга, и он прощал брату пренебрежение служебной этикой.
— Картер и еще пара ребят через час встретят нас у твоего дома. Сегодня вечером мы перевезем твои вещи.
— Конечно, Картер в восторге от такой перспективы, — пробормотала она.
— Дай ему время. Он скоро все
— А он знает, что это временный брак?
— Нет. И я никому не намерен объяснять. Это не их дело.
Она вздохнула, откинула голову на кожаный подголовник сиденья и закрыла глаза. Вид у нее был усталый. Он отметил темные круги у нее под глазами.
— Ни о чем не беспокойся. Только береги здоровье — свое и малыша.
— И компании.
Он заскрипел зубами, вспомнив, что Линн согласилась на брак из денежных соображений.
— Правильно. Но успех компании — это моя забота.
Она подняла веки.
— У меня немного вещей, я оставлю только мебель из моей… из гостевой комнаты, одежду и коробки с хозяйственными вещами, которые не смогла продать.
— Этой ночью ты будешь спать в собственной постели в моем доме. — При мысли об этом Сойера бросило в жар. Он ослабил галстук. Несколько минут назад он стоял в церкви и обещал любить, уважать и защищать эту женщину до конца своих дней.
Солгав, он тотчас отправится в ад? Или его жизнь в следующие двенадцать месяцев сама превратится в пекло?
Линн стояла в углу большой кухни. Шумная группа из четырех мужчин и трех женщин набросилась на пиццу, едва ушел разносчик.
Они устроились у стола на табуретках, как в баре, ели на бумажных тарелках и пили пиво или содовую прямо из банок. Они и не ждали, чтобы Линн обслуживала или убирала за ними, как она привыкла, когда принимала их с Бреттом гостей. Все искренне полагали, что она придвинет стул и присоединится к ним. После нескольких лет брака с Бреттом такое отношение немного пугало…
— Линн, тебе надо поесть. — Тихий голос Сойера вывел ее из раздумий.
После церемонии он переоделся в серую майку без рукавов и отрезанные до колен джинсы. Она не могла оторвать от него глаз, когда он укладывал ее вещи в грузовик друга. Мышцы на руках напрягались и расслаблялись. И напоминали ей о его силе в ту ночь, когда он обнимал ее…
Сойер заботливо обнял ее за плечи и повел по кафельному полу к столу. Тепло его прикосновения осталось и после того, как, поставив перед ней тарелку с пиццей и ее любимую содовую, он вернулся к бару, чтобы взять еду для себя.
Бретт умел очаровывать людей. Но у него не было таких друзей, которые по первому его зову примчатся к нему грузить мебель. Друзья Сойера привели с собой подружек, и за два коротких часа эта команда упаковала и погрузила все ее вещи в свои машины. Потом они привезли все сюда и разгрузили. И ничего не попросили взамен.
Но Линн продолжала ждать подвоха.
Мужчины устанавливали ее медную кровать наверху в гостевой части дома Сойера. Женщины искренне восторгались тем, как она красиво покрасила комнаты. Но стены цвета сливочного масла
— Где Мэгги? — спросила одна из женщин.
Мэгги? У Сойера кто-то был, когда он сделал ей предложение? Бретт часто упоминал о целом параде женщин, прошедших через жизнь старшего брата. И рассуждал, почему Сойер не может ужиться ни с одной дамой сердца больше чем несколько месяцев.
Ее обдало холодом. Неужели и второй муж будет обманывать ее? Впрочем, это не имеет значения, раз их брак не основан на любви. Но в любом случае она предпочла бы не испытывать унижения.
— Я оставил ее в прачечной, пока мы не откроем двери. Не возражаете, если я выпущу ее?
— Нет, — как один, ответила вся команда.
— Линн? — Рука Сойера коснулась ее плеча.
— А кто это — Мэгги? — Пока ясно только, что это не женщина.
— Собака соседа. Рик нашел ее в центре города и привез домой. Недавно ему пришлось уехать на несколько недель, и он попросил меня присмотреть за ней. Ты не возражаешь? — повторил он.
— Нет, я люблю собак. — Уже много лет Линн мечтала иметь собаку. Но собаки пачкали в домах дорогие белые ковры и безукоризненные газоны во дворах. Поэтому с Бреттом даже вопроса о собаках не возникало.
Сойер прошел по кухне и открыл дверь. Появился ирландский сеттер с длинной шерстью цвета ржавчины. Собака спокойно пересекла кухню и села на коврик у двери.
— Она беременна?
— И даже очень, — состроил гримасу Сойер. — И если Рик в ближайшее время не вернется, я стану отцом вместо дяди.
Все засмеялись и принялись подшучивать над ним. Линн посмотрела ему в глаза. Сходство между ее судьбой и положением собаки слишком очевидно, чтобы его не заметить. Кем же будет Сойер — отцом или дядей — для ее малыша?
Он придвинул табуретку от бара к столу и поставил свою тарелку рядом с ее.
— Тебе хочется чего-то другого? — спросил он, глядя в ее тарелку с нетронутой едой. Забота в его глазах трогала до глубины души. Она хотела верить. Ох, как она хотела верить в картину домашнего благополучия, которую он нарисовал! Пусть и временного.
— Нет, все хорошо. — Это относилось не к пицце, которую она еще и не попробовала.
Линн вдруг поняла, что она и вправду голодна. Впервые за много месяцев. Она надкусила пиццу и завязла зубами в липком сыре, слушая добродушные поддразнивания сидевших рядом друзей Сойера. Смех пронизывал все пространство кухни — от высокого стрельчатого потолка до кафельного пола. Она почти видела идиллическую картину: шумные, счастливые дети играют па полу, пока их мама готовит тесто для печенья. Сойер оборудовал кухню по последнему слову техники, так что готовить здесь — одно удовольствие. Которое ей никогда не удастся испытать.