Нелюбимая жена. Хозяйка зимнего курорта
Шрифт:
Я не стала настаивать на подробном разъяснении и кивнула.
– Тогда идём по плану дальше? Свадьба, год совместной жизни?
– Небеса не обвенчают нас, если ты давала клятву другому, – нахмурился Ричард.
– В таком случае, от приза ты не отказывался, а лишился его по независящим от тебя причинам, – слабо улыбнулась я, стараясь не думать, что тогда будет со мной. Вряд ли мне просто заменят жениха и тут же отдадут за Ниоши. – Быть может, тебе дадут другую принцессу?
– Твою двенадцатилетнюю сестру? – хмыкнул Ричард. – Нет, спасибо.
– Или отдадут Пик без невесты, – неуверенно
Мы тяжело вздохнули, обменявшись скептичными взглядами. Мы оба понимали, что король придумает какую-нибудь другую подставу, лишь бы быть уверенным, что у него есть шанс вернуть Пик обратно короне.
– Может, не такие уж это гиблые горы, раз всех так хотят заполучить их, – неловко пошутила я, но Ричард остался серьёзен.
– Если твоя душа связана клятвой, скажи мне сейчас, пока есть шанс выйти из этой ситуации без по-настоящему громкого скандала.
– Душа? – переспросила я.
Если дело в душе, то моя душа не давала клятвы перед небесами! С Андреем мы не венчались в церкви, да и в целом религия и высшая сила тут другая. Я опустила ресницы, напряжённо собирая воедино все обстоятельства.
– Мы договорились с тобой, – сказала я уверенно. – И это единственное обещание, которое меня сковывает.
Хотела бы я, чтобы внутри я была столь же непоколебима, как звучал мой голос! Я ведь совсем не знала, как работают все эти клятвы и прочее! Но брать слова обратно было поздно. Ричард кивнул и без дальнейших пояснений направился к алтарю.
– Моя невеста когда-то имела к вам чувства, пусть так, – разнёсся по зале его хриплый голос, уже ставший почти родным. – В семнадцать лет страсть юной души легко перепутать с любовью. Но Элен отрицает, что давала вам клятвы верности, герцог. Для меня она не приз и не товар, а будущая маркиза Лэнгли, и я не намерен отдавать свою невесту тому, кто явился и опорочил её честное имя, назвав клятвопреступницей на её же свадьбе!
Взгляды зелёных и карих глаз столкнулись, как лазерные мечи джедаев. На фоне всей этой эмоциональной картины, священник воскликнул:
– Элен Рандвейр, готова ли ты подтвердить истинность своих слов и намерений перед небесами?
– Готова, – кивнула я.
Господи, если я не права, Элен была помолвлена и её клятвы распространяются на меня тоже, что со мной будет? Судя по торжествующему взгляду мачехи – ничего хорошего.
Я уже видела магию в исполнении Эдгара, и даже ощущала её токи, которые сама же испускала, но то, что творил священник, стало очередным новым опытом в этом мире. Мягкий голос старца вдруг обрёл твёрдость и властность, а блёклые глаза будто засветились. При этом, в отличие от того же Эдгара, он не делал замысловатых пассов руками, да и воздух вокруг не электризовался. Напротив, я почувствовала ласковое тепло, пронзившее тело от макушки до пяток, и ясно ощутила присутствие чего-то могучего, неподвластного ни разуму, ни силе.
– Ричард Лэгли и Элен Рандвейр! – воскликнул священник, сотрясая помещение этой магической мощью, и я совершенно машинально ухватила руку Ричарда, как единственного, кто был рядом.
Чёртовы нервы.
Жених, не отводя взгляда от священника, чуть приподнял уголок губ и ободряюще сжал мою руку в ответ.
– Клянётесь ли вы, что ваши души
– Клянусь.
Мы ответили с такой идеальной синхронностью и решительностью, что даже взгляд священника смягчился, и он улыбнулся, прежде чем продолжить:
– Клянётесь ли вы быть друг другу опорой в делах, другом, что разделит печали и радости, клянётесь ли хранить верность на земле и на небесах?
– Клянусь.
В этот раз, кажется, мой голос чуть дрогнул. Многовато обязательств, но это всего на год.
– Тогда я прошу небеса дать вам благословение! Идите вместе, рука об руку, любите и храните друг друга, одаривайте лаской и любовью, чтобы однажды назваться не просто мужем и женой, а счастливыми родителями!
У меня запершило в горле, но закашляться сейчас было бы совсем неуместно. На родительство он нас благословляет, надо же! Хорошо хоть клятву не взял, что мы будем плодиться и размножаться.
Мои саркастичные мысли были мгновенно вытеснены ощущением той самой мощи, что сейчас наполняла воздух, которая вдруг тараном вошла в моё тело, чуть не вышибив из меня дух. Судорожно вдохнув, я испытала приступ паники. Неужели это оно? Неужели это чужая клятва сопротивляется моему браку?
Искоса я увидела полное предвкушения лицо королевы, которая разве что в ладоши не хлопала. Неужели я позволю этой ведьме победить?
Сильные пальцы стиснули мою ладонь, и я обнаружила, что мы с Ричардом всё ещё держимся за руку. Коротко взглянув на него, я поняла, что он тоже испытывает подобное ощущение. Выдохнув, мы улыбнулись друг другу, а священник радостно воздел руки к потолку.
– Небеса дали свои благословения! Объявляю вас мужем и женой и прошу подтвердить ваш статус поцелуем.
Почему-то мне стало неловко. Я вроде не монашка, не первый поцелуй в моей жизни, но обстоятельства обычно были иными. Посему я почему-то застенчиво потупилась – может, это ещё жили во мне остатки души Элен?
– Позволишь? – шепнул Ричард, наклонившись ко мне.
– Да, разумеется, – торопливо кивнула я, в душе не зная, куда девать себя от смущения.
Ну и раскисла! Хорошо, что муж взял всё в свои руки. Поцелуй был быстрый, смазанный, так что я едва успела что-то почувствовать, да и понятно было, почему так: мы же партнёры, а не страстные любовники, да и то, как я краснела и бледнела, вряд ли наводило Ричарда на желание исследовать мои губы, ещё и на глазах у толпы.
Но осталось у меня чувство какой-то недосказанности.
Все повскакивали со своих мест, разразившись аплодисментами, а затем, недолго растягивая этот торжественный момент, стали двигаться в сторону дверей. Не могла их судить: банкет, конечно, интереснее обмена клятвами. За суетой я даже не успела заметить, как стремительно исчезла Моника.
Моника – как паук. Видеть его неприятно, но настоящая веселуха начинается, когда он исчезает из поля зрения…
Но не королевой единой были заполнены мои тревожные мысли. В центре прохода, словно громом поражённый, стоял герцог Ниоши. Взгляд его был совершенно стеклянным. Вокруг него, словно весёлая птичка, в полном восторге порхала журналистка, атакуя его бесконечными вопросами: