Нелюбимый. Мой единственный

Шарикова Мария

— Я слушаю тебя, Али, и обещаю сделать всё, что от меня зависит, чтобы решить твою проблему.

— Я хочу похитить женщину, — прямо заявил сэр Стэнли, чем удивил дея. — Ты сможешь это устроить?

— Али, по-моему, прожив на западе большую часть жизни, ты по-прежнему остался восточным мужчиной, — произнёс Омар, тихо рассмеявшись, — неужели ты не узнал иного способа завоевать внимание понравившейся женщины?

— Она ко мне равнодушна, — ответил Алекс, беря с огромного блюда спелую виноградинку, и положив её в рот, продолжил, — я пытался ухаживать за

ней так, как это принято в Англии, но и это не смогло изменить её отношение ко мне. Клянусь Алахом, Омар, я старался завоевать её по-хорошему, она сама вынуждает меня поступить с ней по-плохому!

— Али, ты понимаешь, что подобная игра не приведёт ни к чему хорошему? — качая головой, спросил дей.

— Позволь мне самому это решать, — упрямо произнёс Алекс, — всё, что нужно сделать тебе, это разрешить мне пользоваться твоим дворцом в Агадире и возможность на несколько недель почувствовать себя деем…

— Как ты себе это представляешь, Али? Прислуга узнает тебя, ведь ты так сильно похож на свою мать. А гарем и мои женщины…

— Омар, я не претендую на твоих женщин, — раздраженно прервал брата сэр Стэнли, — мне нужна одна единственная, которая будет принадлежать только мне. Ты поможешь?

— Хорошо, я помогу тебе, Али, но с условием, что ты сделаешь всё именно так, как я тебе скажу. И я лично буду наблюдать за тобой, чтобы в случае необходимости прервать твою игру.

Последующие несколько недель, пока отец был занят своими делами, леди Харрингтон тратила свободное время на изучение арабского языка. Да и что ей ещё оставалось делать? На улице стояла страшная жара и выбраться из дома можно было только в самом конце дня. Но Кристина не отваживалась на это, хотя позади дома, где поселили её отца, имелся сад с самыми красивыми розами, которые ей приходилось видеть.

Последняя её прогулка закончилась весьма неприятно. Ей всё-таки пришлось вновь встретиться с сэром Алексом во время их с отцом променада по Апельсиновому саду. Молодой человек продолжал раздражать её своим вниманием, а она в свою очередь сумела избавиться от нежеланного кавалера, показав себя холодной и высокомерной девицей, хотя ни одно из этих качеств не было ей присуще.

Девушка как раз любовалась цветами из окна своей спальни, когда в комнату вошла её служанка Лотти с подносом, на котором стоял стакан холодного чая с мятой.

— Миледи, вы не желаете утолить жажду? — приблизившись, поинтересовалась горничная.

Крисси по-прежнему не полюбила вкус мятного чая, но ей было действительно жарко, и бледно-жёлтое платье из тонкого хлопка неприятно липло к тему.

Взяв с подноса стакан, Кристина сделала большой глоток, не обращая внимание на то, что напиток был ещё более горьким на вкус, чем ей запомнилось.

Сделав ещё несколько глотков, леди Харрингтон почувствовала, как у неё закружилась голова. Что-то явно было не так…

Это было последней мыслью девушки, прежде чем она упала на пушистый ковёр, теряя сознание.

Куфия —

платок. Чаще всего куфию придерживает на голове икаль, специальный обруч — жгут, который обматывают шерстью черного цвета, козьей, либо овечьей.

Глава 3

Кристина проснулась в совершенно незнакомой комнате, чувствуя слабость во всём теле. Что с ней произошло? Последнее, что она помнила, было то, что она взяла с подноса мятный чай, который ей подала Лотти…

Широко распахнув глаза, девушка осмотрелась. Мозаичная плитка на стенах, ковры на полу и огромный камин…

Сама Крисси лежала на широкой кровати с огромным балдахином. Никогда прежде ей не приходилось видеть такой роскоши. И тут, будто бы окончательно проснувшись, Кристина откинула в сторону шёлковую простынь, которой была укрыта, к своему стыду обнаружив, что на ней только короткая нижняя сорочка. Боже, куда же она попала?!

Сев на постели, Крисси обмотала вокруг себя кусок шёлковой ткани, превращая его в подобие греческой туники. Всё происходящее казалось ей странным, и ей немедленно хотелось узнать, как она попала в этот дворец.

Будто прочитав её мысли, в комнату кто-то вошёл. Вместо двери тут использовались тонкие занавески.

— Где я? — отважилась спросить Кристина по-английски у вошедшей в спальню девушки, но ответа на её вопрос не было.

Тогда леди Харрингтон попробовала изъясняться на ломаном арабском.

– 'Ayn 'ana? (араб. — где я)

— La 'astatie 'an 'aqul lak qaribaan sataerif kl shay. Jit la'ulbusk.(араб. — Я не могу вам сказать, скоро вы всё узнаете. Я пришла, чтобы одеть вас.)

Невзирая на протесты Кристины, служанка стянула с неё простынь и быстро избавила её от сорочки.

Находившаяся в состоянии обморока девушка не переставала вырваться.

– Что вы со мной делаете?! — по-английски воскликнула Крисси, понимая тщетность своих попыток объясниться.

Девушка тем временем успела надеть на Кристину наряд, напоминающий длинную ночную рубашку. Только в отличие от скромного девичьего одеяния, эта вещь была столь прозрачна, что леди Харрингтон была вынуждена скрестить руки на груди.

Золотистые волосы бесформенной массой спадали на спину, но прическа — это последнее, о чём думала Крисси. Из голубых глаз капали слёзы, а бледные губы дрожали.

Однако служанка, не обращая внимание на её страдания, начала причесывать непокорные пряди.

Кристина, подняв голову, заметила, что они стоят у огромного зеркала во всю стену, она могла как следует разглядеть своё отражение.

Увиденное ей не понравилось! Привыкшая всегда держать под контролем свои эмоции, как и полагалось настоящей леди, она до боли закусила нижнюю губу, намереваясь перестать плакать. Она не станет сидеть сложа руки!

Дождавшись, когда служанка закончит заниматься её волосами, Крисси кинулась к двери, но едва переступив порог, она наткнулась на преграду в виде двух темнокожих великанов.