Нелюбовный роман
Шрифт:
Я отпила кофе. Юра все смотрел на меня, смотрел. Так долго, что это стало уже неприлично.
– Хватит.
– Что?
– Хватит прожигать меня взглядом!
– А мне нравится.
Этот негодяй что, вздумал флиртовать со мной?
– А мне нет!
– Извини. Я больше не буду. Ты мне вот что расскажи. Как там твоя подруга поживает?
– Какая? Ксюша? Замуж вышла осенью…
– Да нет, не Ксюша, а эта худышка, Яна.
Яна. Яна… Она была мой больной вопрос. Заклятая подруга. Когда-то близкая. Теперь никто.
– Наверное, хорошо. Я
– Почему?
По тону, которым был задан этот вопрос, мне показалось, что Юра не удивлен. Странно. Но ответа на этот вопрос я и сама не знала.
Мы не разговаривали и не виделись с Яной уже почти год. Последний раз она позвонила под прошлый новый год. Я купила ей подарок – красивую брошь ручной работы, цветок из войлока, как раз в ее стиле. Хотела договориться о встрече, но Яна сообщила, что уезжает на праздники, и позвонит, как приедет. И вот минул год. Она так и не позвонила. Каникулы, видимо, затянулись. Брошка до сих пор лежит где-то дома, без дела – я такие вещи не ношу. Яна всегда была своеобразна. Но до такой степени все-таки не доходило никогда. Прежде были какие-то рамки. Я решила разведать обстановку, но подруга просто не отвечала на мои звонки. Примерно до апреля. Я обиделась. В конце концов, это даже не смешно.
Мой мужчина иронизировал на эту тему, якобы это его вина – разлучил меня с подругой. Я стала вспоминать… Конечно же! Янка снова начала чудить, как только я познакомилась с ним. Пока расходились с Юрой, и я приходила в себя после его дезертирства обратно в семью, подруга была как шелковая. Поддерживала, навещала. Носила шампанское и тортики, откармливая меня после стресса. Таскалась с нами по детским площадкам, выслушивая мое нытье… Но ныла и страдала я недолго. Быстро утешилась. Началась новая, совсем не похожая на прежнюю, жизнь. А Янка вновь из нее удалилась. Так уже было когда-то. Правда, тогда она перед уходом задом голым посветила. В этот раз без стриптиза обошлось…
– НЕ знаю даже. Приревновала, может? У нее бывает…
– А может, это просто зависть?
Может и зависть. За столько лет дружбы я так привыкла к Яне, что даже зависть ее стала воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Юра тем временем продолжил:
– Я не рассказал тебе тогда. Да и сейчас, наверное, не стоит.
– Что?
– Ну, наверное, это уже и не важно, раз вы…
– Юра! Давай не темни, начал уж, так продолжай – я теряла терпение. Ну что за мужик, мнется как девочка.
– А ты все та же – рассмеялся Юра – хоть и волосы отрастила. Нетерпеливая, и не любишь загадки…
– Именно! Не люблю! Выкладывай!
– Ладно… Тогда, на дне рождения Марка ,помнишь, она попросила отвезти ее к метро…
Я, если честно, успела об этом позабыть. Ну отвозил и отвозил, сто лет прошло с того момента.
– НЕ помню, но не важно. И что?
– Ты даже не заметила? – Юру, казалось, это задело – Правда?
– Юра, тому минуло много лет. Если это было ярчайшее событие в твоей жизни, я очень рада. Ты об этом мне хотел рассказать?
Его, что, забавляет, что
– Ярчайшее? Ну, может быть. Слушай дальше, удивишься. В общем, Янка твоя начала на меня вешаться. Сначала прозрачными намеками. Потом уже напрямую.
Я сидела, и не верила своим ушам. В голове только стучало: врет! И тут же я сама себя одергивала. Да зачем Юре врать? Это вообще не тот вопрос, чтобы его обсуждать. Янку он знал настолько мало и поверхностно, что… Хотя теперь я уже ни в чем не уверена.
– Вешаться? – спросила я, наконец – это как?
Глупый какой вопрос. Как-как…
– Ну как? Как девчонки вешаются? Начала мне глазки строить, чулки показывать, вздыхать томно. Спрашивать про тебя, про нас с тобой. Мы в пробку попали, ты знаешь, какие там пробки обычно…
– Знаю.
Чулки – это уже серьезно. Янка больна на чулочно-носочные изделия. Покупает их тоннами, оптом. Обязательно с рисунком, в сеточку или цветные. Это ее личная фишка. У нее их много. Компенсирует малый рост каблуками и имиджем. В каких чулках она явилась на день рождения к моему сыну, чтобы потом попытаться соблазнить моего мужчину, я конечно не помню… Но уверена, что чулки имели место быть. Выходит, все правда?
– И что же дальше было?
– Интересно? Неужели, ревнуешь? Через столько-то лет, – какие черти теперь пляшут в его глазах. Этого и добивался, что ли?
– Конечно! Сейчас шоколадом вымажусь для достоверности, и всех передушу. Из ревности.
– Отелло! – рассмеялся Юра
– Ладно – я попыталась вернуть беседу в серьезное русло – что было дальше, расскажешь? Или это останется твоей маленькой тайной?
– Расскажу – сдался Юра – дальше она начала убеждать меня, что мы с тобой друг другу не подходим. Что ты слишком… Я не знаю, милая… я не буду говорить тебе этого всего. Противно как-то!
Милая… С ума сойти! Какие нежности….
– В общем, сейчас это все уже не важно – продолжил он – раз вы не дружите больше, может, оно и к лучшему. Да не может, скорее всего, к лучшему. С такими друзьями врагов не надо…
Я задумалась
– В чем-то ведь она была, наверное, права.
– В чем же?
– Про нас с тобой… Что мы не пара.
– Не пара? Почему ты так думаешь?
Он смотрит на меня пристально, в глаза. Я хочу отвести взгляд, но у меня не получается. Глаза у него все те же, когда-то я тонула в них. Когда-то…
– По кочану – огрызаюсь я, чтобы скрыть смущение от нахлынувших воспоминаний – ты сам от меня ушел. К жене и детям. О чем мы вообще разговариваем?
Юра помрачнел. Насупился. Морщина легла вдоль красивого высокого лба. Зря я пришла. Напрасно. Хотя вот много интересного про подругу свою узнала. С пользой, что называется, время провела…
– Ты прости меня… - Юра с трудом подбирает слова
– Я простила. Хватит об этом, а?
Он кладет свою ладонь поверх моей, я пытаюсь убрать руку, но он держит крепко, и я сдаюсь. У меня руки ледяные, а у него горячие.