Нелюдь
Шрифт:
На следующий день я проезжал мимо филармонии. И, конечно, сразу же вспомнил о том, что обещал Юле повести ее туда.
На афишах, которые я рассмотрел, было несколько ближайших концертов. Среди них я выбрал тот, который был именно в тот вечер. Вторая симфония Малера.
Я купил два билета. Места были не слишком близко — в шестнадцатом ряду. Но, в конце концов, для филармонии это не так уж важно. Совершенно необязательно сидеть в первых рядах и три часа смотреть под взлетающие фалды дирижерского фрака… А Юля к
Я приехал домой и стал звонить ей, чтобы пригласить на концерт. Но сначала телефон был занят, а потом, спустя час, когда стало свободно на линии, там никто не брал трубку.
«Может быть, они с Людмилой поехали куда-нибудь погулять», — думал я и все продолжал периодически набирать номер.
Потом я позвонил Скелету, который оказался дома. Только голос у него был сонный, я его разбудил.
— Вы хотите узнать, как дела? — спросил он. — И не лежат ли у меня дома скальпы интересующих вас господ? Нет, должен вас разочаровать — не лежат. Со скальпами пока что получается задержка.
— Но вы не теряете надежды? — спросил я его.
— Нет, не теряю, — ответил Скелет спокойно. — Но они меня расшифровали. Так что теперь мы можем с ними посоревноваться — кто будет проворнее и хитрее. Они меня убьют первым, или я их все-таки найду.
— Вы не боитесь? — спросил я глупость. Кто же не боится смерти?
— Не знаю, — признался Скелет. — Я пока что не думал об этом… Впрочем, если бояться, то лучше не заниматься той работой, которую я для себя выбрал в жизни… Я просто боюсь, что они опередят меня. Дело в том, что они теперь знают обо мне гораздо больше, чем я о них. А я знаю о них совсем мало — только в общих чертах.
— Но это уже кое-что, — произнес я, стараясь сделать свой голос оптимистичным и тем самым поддержать сыщика.
— Во всяком случае, мне кажется, что морг тот я определил не зря, — сказал медленно Скелет. — И с Аркадием Моисеевичем познакомиться поближе было бы очень полезно. Но у меня этого не получилось.
— А вы пытались?
— Пытался. И даже попробовал напугать его, — ответил Скелет.
— Ну и что — получилось?
— Уверен, что получилось, но он этого не показал. Крепкая сволочь, — сказал Скелет с оттенком уважения в голосе. — А судя по тому, что он и глазом не моргнул, когда я дал ему понять, что мне все известно, он начнет действовать.
— Действовать? — переспросил я, не понимая странную тактику Скелета. — Что вы имеете в виду?
— Ну, он мог и не показать вида, что испугался меня. Но ведь на самом деле он должен забегать. Для начала они теперь должны попытаться убрать меня. Или сделать еще что-нибудь. Пусть сделают хоть что-то, тогда легче будет их накрыть.
Скелет обещал держать меня в курсе дела. Еще он добавил утешительно, что теперь, когда он разворошил осиное гнездо, осы непременно что-нибудь вскоре выкинут, и тогда ситуация получит какое-то развитие…
Что ж, это было уже что-то, хотя я к тому времени уже основательно пал духом и не надеялся на успех расследования.
«Чего мы хотим, — думал
Действительно, если все эти сотни важных людей, получающих высокие зарплаты, не смогли расследовать ни одного серьезного убийства и который год бубнят по телевизору, что «ведется работа», и это происходит на глазах у всей страны, которая не знает, смеяться над ними или плакать над собой…
Мне так и не удалось дозвониться до Юли. В их квартире никто не снимал трубку.
И тут нашелся неожиданный выход. Мне вдруг позвонила Хельга.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросила она.
— Не знаю, — на всякий случай ответил я, хотя и на самом деле это был вопрос. Юля ведь не отвечала по телефону.
— Может быть, мне приехать к тебе опять? — сама предложила Хельга. — Не беспокойся, я знаю, что ты работаешь по ночам. Но я могла бы подождать, и зато после этого мы могли бы вновь быть вместе. Или ты приезжай ко мне, когда закончишь.
Хельга выпалила все это и замолчала. Я понимал — ей было не очень удобно так навязываться мне, но она, видимо, ничего не могла с собой поделать.
— Ты хочешь и сегодня быть со мной? — спросил я.
— Все дело в том, что я не узнаю сама себя, — тихо ответила Хельга. — Я все время чувствую, что не могу без тебя. Я на самом деле увлечена тобой. Хоть женщине и не принято говорить такое…
Но я прервал ее. Особенно после ее рассказа о своей жизни, я все время ощущал свою ответственность за эту женщину. Она казалась мне такой беззащитной. Бывает ведь так — человек на вид кажется взрослым и самостоятельным, уверенным в себе. А на самом деле, внутри он постоянно ощущает свою ущербность, все время нуждается в ласке и защите.
Именно такой предстала передо мной Хельга в последнее время. Меня отнюдь не смущал контраст между внешностью красивой женщины, принцессы Севера, и ее внутренним миром. После всех тягот, которые она пережила, ее сердце потянулось ко мне.
А ведь еще Сент-Экзюпери сказал: «Мы в ответе за всех, кого приручаем». А ведь я приручил Хельгу, теперь это было очевидно. Раз приручил, то и нес за нее ответственность.
Мы, немцы, очень хороши по части ответственности. Я это хорошо знаю по себе. Пусть я влюбчивый, пусть — непостоянный человек. Пусть, я даже способен на предательство. Но чувство ответственности у меня развито очень сильно. Просто мне трудно эту ответственность разделить между разными людьми. Билеты в филармонию я купил для Юли, перед которой ощущал ответственность. А теперь позвонила Хельга, и я захотел сделать приятное и ей… Что ж, как говорят, у господина большое сердце…