Нельзя идти за горизонт
Шрифт:
Думать и вспоминать он мог и сидя на жестком стуле в столовой, под искусственно-гневный голос Первого.
И он так и поступил. Он постарался уйти в себя, как это обычно делал Четырнадцатый, когда к нему приставали с расспросами. Он старался не отвлекаться на разглядывание соседей и на вслушивание в витиевато-пустые речи выступавших.
Он-вчерашний был прав.
Сегодня вспоминать было еще легче. В мозгу все быстрее раскручивались невидимые шестеренки, которые ранее были покрыты ржавчиной бездействия и пылью забвения.
Запись, которую он делал на протяжении трех предшествующих дней, лежала в кармане комбинезона, но теперь она ему была не нужна.
За
Он вспомнил и самый последний эпизод, который произошел непосредственно перед тем, как он очнулся в этом мире, окруженном Стеной.
…Тогда, нажав наугад одну из кнопок, он вынырнул в каком-то совершенно секретном отсеке, где было Много охраны. Охранники его не ждали, а он был настроен весьма решительно. Это обстоятельство плюс фактор внезапности помогли ему уложить на площадке перед «лифтом» двоих дюжих молодцев, вооруженных до зубов, преодолеть длинный коридор, где он вырубил еще двоих — на этот раз не голыми руками, а с помощью оружия, захваченного у той парочки, что осталась приходить в себя, лежа на полу, —и проникнуть через массивный люк, похожий на те, что имеются в подводных лодках, в зал без потолка, но с высокими стенами. В этом зале имелось несколько рядов очень странных кабин, напоминавших древние саркофаги, только поставленных «на попа» и оснащенных прозрачными колпаками. В некоторых кабинах уже находились люди, которые манипулировали кнопками на панелях, светившихся разноцветными огнями индикаторов. Время от времени раздавался глухой хлопок — и человек, прятавшийся под прозрачным колпаком, куда-то исчезал из кабины, и тогда его место занимал другой (к каждой кабине терпеливо стояла небольшая очередь).
Это было похоже на тренировки цирковых иллюзионистов, которые испытывают свой коронный трюк с исчезновением ассистентов, но Гарс не был намерен относить себя к числу восхищенных зрителей. Тем более что за его спиной в коридоре уже раздавался топот погони.
Пустив длинную очередь над головами людей в зале, он одной рукой рванул на себя колпак кабины, в которой устраивался поудобнее молодой человек с большой сумкой за плечами, а другой рукой помог молодому человеку покинуть кабину — правда, против его воли. Когда колпак, повизгивая сервоприводом, опустился, отгораживая его тело от зала, Гарс впился взглядом в панель, которая призывно мигала у него перед лицом, и слегка опешил.
Кнопки на этой панели, как и в «лифте», были подписаны, но тут надписи на шильдиках были более красноречивыми. Видно, само собой разумелось, что человек, сумевший попасть в этот зал, достоин самого высокого доверия и незачем забивать ему мозги какими-нибудь дурацкими шифрами и кодами.
На одной из кнопок значилось слово «Берлин», на другой — «Массачусетс», на третьей — «Галлахен», на четвертой — «Оазис Безымянный» и так далее. Здесь можно было выбрать практически
Но были здесь и другие кнопки. «Штаб экстроперов»; «Клуб превенторов». «Передовая». «Наблюдательный пункт номер два». «Поверхность». «Марианская впадина». «Лунный центр» — и другие.
Так вот чем объяснялись могущество и неуязвимость Когниции, понял Гарс. От своих людей, имеющих свободный доступ не только в любой Оазис, но и в стан воюющих сторон, когниторы получали важную информацию, которую использовали в своих интересах. Еще немного — и через этих же агентов Когниция начнет проводить операцию, целью которой является установление своего господства на планете.
В зал ворвались охранники с оружием в руках. Они разевали рты в неслышном крике, устремляясь к той кабине, где находился Гарс. Надо было убираться отсюда, пока не поздно. Гарс протянул руку к панели, но последний взгляд, который он бросил на людей в зале, выхватил из множества лиц одно, которое было ему знакомо с детства.
И тогда он понял, кого видел в коридоре возле склада электроники входящим в секретную дверь. Это был не кто иной, как учитель Айк. Шок буквально парализовал все тело Гарса, и он опоздал с нажатием кнопки. А в следующее мгновение колпак брызнул в лицо осколками, разлетевшись от прямого попадания, и огоньки на панели телепортации погасли разом, будто их задул сильный ветер, и свет в зале тоже погас — видимо, кто-то обесточил системы энергоснабжения кабин.
А потом свет погас и в голове Гарса.
Сразу после собрания он, как и в прошлые дни, сразу отправился в свою комнату, заперся на ключ, тщательно зашторил окна и, усевшись на кровати, принялся писать.
Теперь ему было что запечатлеть на бумаге. Может быть, в следующий раз он вспомнит еще больше. Ведь сейчас вместе с воспоминаниями о пребывании в Когниции к нему вернулся и тот арсенал знаний, который он получил во время учебы в подземелье, но главное до сих пор оставалось для Гарса загадкой: как преодолеть Стену, которая служила Горизонтом для этого нелепого мира.
Он писал, почти не отрываясь, до глубокой ночи. Несколько раз к нему кто-то ломился — он не обращал внимания. Потом в дверь раздался робкий стук, и голос Десятой стал умолять впустить ее, «чтобы поговорить о чем-то важном», но он и тогда не откликнулся. Потому что знал, чем кончаются подобные разговоры. Уже в первом часу ночи кто-то принялся барабанить в оконное стекло — но он лишь убавил свет «ночника» до минимума и продолжал писать.
Больше всего он боялся, что его бывшие коллеги, запершие его в этой проклятой «биосфере», заподозрят неладное и предпримут какие-то энергичные меры, чтобы помешать ему закончить рукопись. Им это наверняка ничего не стоило.
Но все обошлось, и он благополучно добрался до финальной точки в своем повествовании. Последние Строчки пришлось писать чуть ли не микроскопическим почерком — места на листах не хватало, чтобы вместилось все, что он хотел зафиксировать.
Наконец он свернул листочки пополам— их набралась довольно пухлая кипа, — спрятал за пазуху и прислушался. В здании было тихо: видимо, даже самые заядлые полуночники уже спали глубоким сном, не ведая, что невидимые и бесшумные приборы, спрятанные в стенах и мебели, стирают в голове спящих все воспоминания о прошедшем никчемном дне, чтобы завтра все повторилось заново…