Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года
Шрифт:
ОБЕРХАУЗЕР: Полковник Арене никогда ничего мне об этом не сообщал, а он обязан был сообщить мне, если бы узнал.
Г-Н СМИРНОВ: Меня заинтересовал Ваш ответ во время допроса защиты. Вы заметили, что полк связи не имел достаточно оружия, чтобы осуществить расстрел. Что Вы имели в виду? Какого типа оружие и в каком количестве, имелось в полку?
ОБЕРХАУЗЕР: Полк связи по большей части был оснащен пистолетами и карабинами. У них не было автоматического вооружения.
Г-Н СМИРНОВ: Пистолеты? Какого калибра?
ОБЕРХАУЗЕР: Это были
Г-Н СМИРНОВ: Пистолеты парабеллум 7.65 или маузеры, или какие-нибудь еще?
ОБЕРХАУЗЕР: Разные. У сержантов, насколько мне известно, были маленькие маузеры. Действительно, только сержанты были вооружены пистолетами. Большинство солдат имели карабины.
Г-Н СМИРНОВ: Я попросил бы Вас поточнее рассказать о пистолетах. Вы говорите, что они были калибра 7.65, это так?
ОБЕРХАУЗЕР: Я не могу сейчас дать Вам точную информацию о калибре. Я только знаю, что парабеллум был калибра 7.65 или около того. Думаю, у маузера калибр был несколько меньше.
Г-Н СМИРНОВ: А вальтер?
ОБЕРХАУЗЕР: Были и вальтеры. Думаю, того же калибра, что и маузер. Это маленький черный пистолет, и он лучше, чем громоздкий, тяжелый парабеллум.
Г-Н СМИРНОВ: Да, это так. Пожалуйста, скажите, в этом полку у сержантов были такие небольшие пистолеты?
ОБЕРХАУЗЕР: Как правило, сержант был вооружен пистолетом, а не карабином.
Г-Н СМИРНОВ: Понятно. Может быть, Вы можете сказать, как много пистолетов было в полку связи?
ОБЕРХАУЗЕР: Конечно, я сейчас не могу этого сказать. Допустим, у каждого сержанта имелся пистолет…
Г-Н СМИРНОВ: И сколько же было сержантов? Сколько пистолетов было в полку, если, как Вы говорите, каждый сержант имел пистолет?
ОБЕРХАУЗЕР: Допустим, каждый сержант в полку имел пистолет, и их должно быть 15 в одной роте в общей сложности 150. Тем не менее, сказать точно сейчас,
задним числом, нельзя. Я могу только указать правило.
Г-Н СМИРНОВ: Почему Вы считаете, что 150 пистолетов недостаточно, чтобы выполнять массовый расстрел, который длится определенное время? Откуда взялось Ваше убеждение?
ОБЕРХАУЗЕР: Поскольку полк связи группы армий развертывался на большой площади в соответствии с расположением командования группы армий, а не компактно. Полк размещался от Колодова до Витебска небольшими группами, а в штабе было относительно немного людей; другими словами, никогда не было 150 пистолетов в одном и том же месте.
Г-Н СМИРНОВ: Основная часть полка связи дислоцировалась в Катынском лесу, это так?
ОБЕРХАУЗЕР: Я не понимаю Вашего вопроса.
Г-Н СМИРНОВ: Основные силы Вашего полка были расположены в Катынском лесу, да или нет?
ОБЕРХАУЗЕР: Первая рота главным образом была расположена между расположением штаба и командованием группы армий. Эта рота обеспечивала телефонную и телетайпную связь группы армий. Эта рота, таким образом, была ближе всех.
Г-Н СМИРНОВ: Еще один вопрос. Офицеры в полку, очевидно, были
ОБЕРХАУЗЕР: Офицеры имели только пистолеты, и, как правило, небольшие. Лишь у одного или у двух были парабеллумы.
Г-Н СМИРНОВ: То есть вальтеры или маузеры?
ОБЕРХАУЗЕР: Да.
Г-Н СМИРНОВ: Вы часто посещали дачу, где располагался штаб 537-го полка?
ОБЕРХАУЗЕР: Да, я был там, по меньшей мере, раз, иногда два раза в неделю.
Г-Н СМИРНОВ: Вас никогда не интересовало, почему солдаты из других подразделений бывали на даче в Козьих Горах и почему для них были приготовлены специальные спальные места, а также напитки и пища?
ОБЕРХАУЗЕР: Не могу себе представить нахождение там других солдат или военнослужащих других подразделений. Мне ничего об этом не известно.
ГН СМИРНОВ: Я не говорю о большом количестве. Я говорю о 20 или иногда 25 военнослужащих.
ОБЕРХАУЗЕР: Когда полковой командир вызывал своих ротных командиров или командиров взводов для офицерского совещания, тогда, конечно, там была дюжина военнослужащих, которых обычно там не бывает.
Г-Н СМИРНОВ: Нет, речь не идет о военнослужащих этого полка. Я хотел бы задать Вам несколько иной вопрос. Число 537 имелось на знаках отличия солдат, принадлежащих этому полку?
ОБЕРХАУЗЕР: Насколько я помню, номер был на погонах, но в начале войны мог быть скрыт под средствами маскировки. Не помню, использовалась ли маскировка в этот конкретный период. Во всяком случае, у подъезда полкового штаба был черно-желто-черный флаг с числом 537.
Г-Н СМИРНОВ: Я говорю о солдатах, которые приезжали на дачу в Козьих Горах, но не имели на знаках отличия числа 537. Вы никогда не интересовались, что делали там эти солдаты в сентябре и октябре 1941 года? Сообщал ли Вам командир подразделения об этом?
ОБЕРХАУЗЕР: Можно уточнить какой год Вы имеете в виду, 1941-й?
Г-Н СМИРНОВ: Да, 1941-й, который нас наиболее интересует.
ОБЕРХАУЗЕР: Не думаю, что в это время там было много приезжих и военнослужащих из других частей, поскольку в течение этого периода все было в стадии реконструкции и я не могу представить себе, чтобы другие подразделения, даже небольшие группы по 20 или 25 человек, могли бы там быть. Я лично, как уже говорил Вам, был там только раз или два раза в неделю, и то, начиная с сентября октября.
Г-Н СМИРНОВ: С какого именно сентября Вы начинали бывать там? Вы сказали, что это было в сентябре, но не назвали даты.
ОБЕРХАУЗЕР: Не могу Вам сказать. Командующий группой армий переехал туда в конце сентября из Бороссилова, незадолго до захвата Вязьмы, который случился 2 октября.
Г-Н СМИРНОВ: Следовательно, Вы могли бы начать бывать на этой даче, например, только в конце сентября или начале октября 1941 года?
ОБЕРХАУЗЕР: Это произошло только после того, как небольшой замок, наконец, был полностью занят и не намного раньше, чем переехало командование группы армий.