Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года
Шрифт:
Марков: Это было в конце апреля 1943 года. Я находился в судебно-медицинском институте, где я работал тогда и где я и сейчас работаю.
Меня вызвал по телефону доктор Гюров, секретарь д-ра Филова, который был тогда премьер-министром Болгарии. Он сообщил мне, что в качестве представителя болгарского правительства я должен принять участие в работе какой-то международной медицинской комиссии, которая будет исследовать трупы, найденные в Катынском лесу, трупы польских офицеров.
Не желая выехать, я ответил, что я обязан заменить директора института, который находился в провинции. Доктор Гюров сказал мне, что согласно распоряжению министра иностранных дел, который послал телеграмму, я должен выехать именно
Гюров направил меня к главному секретарю министерства иностранных дел Шушманову. Шушманов повторил это распоряжение и сказал мне, что предстоит исследовать трупы тысячи польских офицеров. Я ответил, что для того, чтобы исследовать тысячи трупов, необходимы месяцы времени. Но Шушманов сказал мне, что немцы уже эксгумировали большую часть из них и что я должен выехать вместе с остальными членами комиссии только для того, чтобы осмотреть то, что уже сделано, и подписать в качестве болгарского представителя уже составленный протокол.
После этого меня провели в германское посольство к советнику Морману, который организовал эту поездку практически.
Это было в субботу, а в понедельник, 26 апреля, утром я вылетел в Берлин. Там меня встретил сотрудник болгарского посольства, который и доставил меня в гостиницу «Адлон».
Смирнов: Я прошу Вас ответить на следующий вопрос;
когда и в каком составе эта так называемая интернациональная комиссия выехала в Катынь?
Марков: Следующий день, 27 апреля, мы провели в Берлине, и туда же прибыли остальные члены комиссии.
Смирнов: Кто именно?
Марков: Это были следующие лица: кроме меня, были доктор Биркле главный врач министерства юстиции и первый ассистент института судебной медицины и криминалистики в Бухаресте, доктор Милославич ординарный профессор судебной медицины и криминалистики в Загребском университете, который присутствовал в качестве представителя Хорватии, профессор Пальмиери профессор судебной медицины и криминалистики в Неаполитанском университете, доктор Орзос профессор судебной медицины и криминалистики в Будапештском университете, доктор Субик ординарный профессор патологической анатомии в Братиславском университете и начальник государственного ведомства здравоохранения в Словакии, доктор Хаек профессор судебной медицины и криминалистики в Праге в качестве представителя так называемого протектората Богемии и Моравии, профессор Навиль ординарный профессор судебной медицины в Женевском университете в качестве швейцарского представителя, доктор Спелерс ординарный профессор по глазным болезням в Гентском университете в качестве бельгийского представителя, доктор де Бурлетт профессор анатомии в Гронингенском университете в качестве голландского представителя, доктор Трамсен заместитель директора института судебной медицины в Копенгагене в качестве датского представителя, доктор Саксен ординарный профессор патологической анатомии в университете в Хельсинки. В течение всей работы комиссии не присутствовал только доктор Костедуа, который заявил, что он может присутствовать только в качестве личного представителя президента Лаваля.
Прибыл также и профессор Пига из Мадрида, человек очень немолодой, который не принял никакого участия в работе комиссии. Впоследствии нам сказали, что он заболел в результате длительного путешествия.
Смирнов: Все эти лица вылетели в Катынь?
Марков: Все эти лица прибыли в Катынь, за исключением профессора Пига.
Смирнов: Кто, кроме членов комиссии, вылетел еще в Катынь вместе с комиссией?
Марков: 28го числа утром мы вылетели в Катынь с аэродрома Темпельгоф
Смирнов: Кто именно, может быть, Вы ответите короче на этот вопрос?
Марков: Вместе с нами находился доктор Тиц, который встретил нас и сопровождал нас от министерства здравоохранения. Там также были представители прессы и представители немецкого министерства иностранных дел.
Смирнов: Я прошу Вас тогда прервать ответ на этот вопрос и сообщить мне, когда комиссия прибыла в Катынь?
Марков: Эта комиссия прибыла в Смоленск вечером 28 апреля.
Смирнов: Сколько рабочих дней, я подчеркиваю рабочих дней, продолжалось пребывание комиссии в Смоленске?
Марков: Мы оставались в Смоленске только два дня 29 и 30 апреля 1943 года и 1 мая утром мы выехали из Смоленска.
Смирнов: Сколько раз члены комиссии были непосредственно у массовых могил в Катынском лесу?
Марков: Мы были в Катынском лесу два раза, а именно: в те же дни 29 и 30 апреля, в первой половине дня.
Смирнов: Сколько часов Вы каждый раз были непосредственно у массовых могил?
Марков: Я считаю что не больше 34 часов каждый раз.
Смирнов: Присутствовали ли члены комиссии хоть раз при разрытии могил?
Марков: В нашем присутствии не были разрыты новые могилы. Нам показали лишь несколько могил, уже разрытых до нашего прибытия.
Смирнов: Следовательно, Вам были предъявлены уже вскрытые могилы, около которых лежали трупы?
Марков: Совершенно верно. Около этих разрытых могил лежали уже вырытые трупы.
Смирнов: Были ли созданы членам комиссии надлежащие условия для объективного и всестороннего научного исследования?
Марков: Единственным, что из нашей деятельности можно охарактеризовать как научное медицинско-судебное исследование, явилось вскрытие, совершенное некоторыми членами комиссии, которые являлись экспертами судебной медицины. Среди нас было семь или восемь человек, которые могли претендовать на такую квалификацию, и, насколько я припоминаю, было вскрыто только восемь трупов. Каждый из нас вскрыл по одному трупу, за исключением профессора Хайта, который вскрыл два трупа. Вся наша остальная деятельность в течение этих двух дней носила характер быстрого осмотра под руководством немцев. Это напоминало туристскую прогулку, в течение которой нам показали разрытые могилы и сельский дом, отстоявший на несколько километров от Катынского леса, где в витринах были выставлены какие-то документы и другие предметы. Об этих документах и предметах нам заявили, что их извлекли из одежды вскрытых трупов.
Смирнов: Вы видели сами, как извлекли эти бумаги и документы, или они вам были предъявлены под стеклом на витринах?
Марков: Документы, которые мы видели на витринах, были извлечены еще до нашего прибытия.
Смирнов: Вам дали возможность произвести какие-нибудь исследования этих документов, например, проверить пропитанность бумаги трупными кислотами и вообще произвести какие-нибудь судебно-криминалистические исследования?
Марков: Мы не производили никаких научных исследований этих документов. Как я уже заявил, нам они были показаны на витринах за стеклом, и мы даже не дотрагивались до них.
Смирнов: Теперь я все же прошу ответить коротким ответом да или нет на поставленный мной ранее вопрос, были ли созданы членам комиссии надлежащие условия для объективного и всестороннего научного исследования?
Марков: По моему мнению, эти условия работы никак нельзя назвать соответствующими для производства полного и объективного научного исследования. Единственно, что носило характер действительно медицинского исследования, это было вскрытие, которое я произвел.
Смирнов: Однако правильно ли я Вас понял, что из 11 тысяч трупов члены комиссии вскрыли всего 8 трупов это так?