Немец
Шрифт:
— У нас есть к вам вопросы по вашей визе. Не могли бы вы отойти в сторону? Да, вот сюда, пожалуйста, прошу вас.
Антон отошел от белой кабинки, где восседал офицер, и тут случилось совсем уж невероятное: кто-то вежливо, но твердо придержал его за плечи, а выросшая, словно из-под земли молодая женщина-полицейский пристегнула его к своей руке наручниками.
«С приездом», — пронеслось в голове Антона.
В это время Ральф производил попытки пересечь границу в обратном направлении. Наконец, ему удалось догнать полицейских, уводящих Антона.
— Простите, что происходит? —
— А вы почему интересуетесь? — спросила женщина.
— Потому что это мой русский друг и потому что мы с ним вместе летим в Москву.
— Если это ваш друг, я не могу вам ничего сообщить.
— Почему?
— Потому что вы не состоите в родственных связях.
— Но у него тут никого кроме меня нет!
— Это мы сейчас выясним.
Процессия ускорила шаг. Ральф преградил им путь:
— Да постойте же! Я не могу его бросить, тем более, не могу лететь без него. Объясните, что происходит.
— Покажите ваш паспорт.
Ральф достал паспорт, который полицейские тут же бегло изучили.
— Хорошо, — сказала женщина. — Следуйте за нами. Мы допросим вашего друга, а потом, может быть, разрешим ему свидание с вами, но в присутствии нашего офицера.
— Ладно, идет, — Ральф кивнул и с досадой оглянулся на стойку регистрации «Аэрофлота».
Кроме Антона, в отделе полиции мюнхенского аэропорта сидели два скорбного вида араба и одна русская девушка. С учетом общемировой антитеррористической истерии, наличие в клетке граждан «арабской национальности» выглядело привычно. А вот русская… Она была растерянна и подавлена. Антону стало ее жалко, и, несмотря на то, что сам уже готов был впасть в тихую истерику, он решил с ней поговорить.
— Вас-то за что сюда привели? — спросил он как можно спокойнее.
— Откуда мне знать… — девушка всхлипнула. — Сказали, паспорт у меня недействителен.
— Такое бывает. Но вы же сюда въезжали по нему?
— Ну, конечно! Они меня по нему пустили сюда. Паспорт мне в турагентстве делали, пятьсот долларов взяли… Визу получала сама в посольстве в Москве, на Пилюгина, Вы знаете…
— Да, я там же получал визу, как все. И что, поставили в паспорт визу, так в чем проблема?
— Говорят, паспорт недействительный. — Девушка готова была разреветься.
— Вы не расстраивайтесь, хорошо? Вы же не сами паспорт себе нарисовали, верно? Все образуется, вы не совершили никакого преступления.
«А вот что у меня не так, не пойму», — вздохнул Антон.
У него в паспорте стояли еще две открытые визы, выданные, соответственно, посольствами США и Великобритании. А уж эти ребята проверяли тщательней некуда. Скорее всего, произошла ошибка. В памяти Антона всплыл недавний разговор с другом, который теперь постоянно проживал в Австрии. Удалившись от дел, он переехал в горно-озерный край. Друг вспоминал, с каким нежеланием отпускала его родина. В России у него был неплохой, но опасный сырьевой бизнес, позволивший заработать много денег и немало недоброжелателей. На границах Европейского Союза его арестовывали три раза. Антон вспомнил, как тот говорил ему за обедом: «Первый раз, конечно, очень
Про Антона вспомнили приблизительно через час.
— Господин Ушаков, пожалуйста, пройдите на интервью к офицеру.
«Круто. Не допрос, а интервью. Уже хорошо».
Сначала ему показалось, что офицер — та самая женщина в кремовой рубашке с зелеными погонами, которая вела его на поводке в участок. Но Антон ошибся. Она лишь проводила его в маленькую и стерильно чистую комнатку, которой не хватало уюта. В комнатке сидел лысоватый человек, средних лет, скорее всего, сотрудник какой-то спецслужбы. Когда за Антоном закрыли дверь, хозяин кабинета предложил ему сесть на привинченный к полу маленький белый табурет.
«Разумно, — хмыкнул про себя Антон, — такой табуреткой очень удобно совершать противоправные действия».
Полистав паспорт, офицер сфокусировал на Антоне усталый взгляд и произнес по-английски:
— На каком языке предпочитаете вести беседу?
— На английском.
— Окей. Меня зовут комиссар Вейде. Вы — Антон Ушаков из Москвы?
— Да.
— Цель вашего визита в Германию?
— Октоберфест. — Офицер не улыбнулся, и Антон уточнил: — Приезжал на фестиваль пива, а также друга повидать.
— Какие у вас отношения с Николаем Клюевым?
— Простите?
— Повторяю вопрос: какие у вас отношения с Николаем Клюевым?
— Я не имею понятия, кто такой Николай Клюев.
— Предупреждаю, ложь не облегчит вашу судьбу. Согласно параграфу один дробь один закона о…
— Господин капитан, я не знаю никакого Клюева и не понимаю, почему меня задержали на паспортном контроле. Из-за этого я, похоже, не попадаю на свой рейс в Россию. Мои документы в порядке. В паспорте — три открытых визы, включая шенгенскую, американскую и английскую..
— Я и сам знаю, какие у вас визы. Меня интересуют подробности вашего знакомства с господином Клюевым. Кстати, я не капитан, а комиссар.
Антон почувствовал, как кровь ударила в голову. «Так, терпение, не надо давать лишних поводов».
— Повторяю, что я, Антон Ушаков, не знаю Клюева. Я работаю в консалтинговой компании в Москве. Мой друг, Ральф Мюллер, гражданин Германии, собирался ехать туда вместе со мной сегодня вечером. Он ждет меня, и, если потребуется, готов ответить на ваши вопросы.
Офицер еще раз пролистал паспорт, взглянул на Антона исподлобья, встал из-за стола и со словами «один момент» вышел из комнаты.
Через полчаса отворилась дверь, и вместо комиссара Вейде в кабинет вошел пожилой человек в штатском.
— Вы — Антон Ушаков, гражданин России, живете в Москве, так?
— Да.
— Вы сказали нашему офицеру, что не знаете Николая Клюева?
— Да, и готов повторить это.
— Но он встречался с вами три дня назад в гостинице «Софитель» в Мюнхене на Байерштрассе? Как вы можете его не знать?