Немезида
Шрифт:
– Стасик, а скажи-к мне вот чо: ты странного ничё ночью не видел? Может, заходил кто интересный? Или мимо проходил?
– Да не, не было такого вроде. Ночь сегодня тихая, людей не сказать, что много. Несколько парочек, клубная компания потом такси ждала, пара патрульных заезжала. А, и дежурный ваш последним был. Камер, сами знаете, нет. Тут порой такие разговоры ведутся, что они не с руки… Но все данные могу предоставить при необходимости.
– Ох, Стасик, доиграешься ты когда-нить. И ты, и Зойка твоя со своим любопытством.
– Да… Третьего хочу брать. Будет новый бариста. Или новая. А то у нас с Зойкой совсем выходных
– Ты ж понимаешь, да? Проверять будем.
– Ну да, я потому и предупреждаю. Вы только будьте добры, мне скажите, если что. Я сам всё решу.
Тим отпил капучино из стакана и кивнул, с прищуром глядя на бариста. Мужчины молча пожали друг другу руки. Стасик проводил Тима взглядом и только усмехнулся в густую бороду, качая головой.
На улице ещё только начинало всходить тусклое февральское солнце и промозглый ветер так и норовил пробраться прямо под кожу, но Тим то ли назло погоде, то ли из какого-то мальчишеского упрямства, шёл по улице расстёгнутым – холод хоть как-то помогал взбодриться.
Смартлет зазвонил раньше, чем закончился кофе, Тим перехватил стаканчик, впихивая в правое ухо наушник, скользнул взглядом по весёлому черепу, записанному, как «Кощей».
– Да, дядь?
– Тимоша, ты должен это видеть. Лети сюда.
– Ты узнал, чем отморозок накачан?
– Нет, но тебе понравится. Жду.
Закатив глаза, Тим смахнул голограмму и допил кофе в пару глотков, после чего, засунув руки в карманы, поспешил в морг. К моменту его прихода Кощеев уже сидел за столом и что-то печатал, прикрытый труп лежал на холодном железном столе – Тим признал его по слишком бледной коже ног. Поправив халат, приземлился на свободный стул возле дяди.
– Ну, и чо там мне понравиться должно?
– А угадать?
– Дядь, я спал три часа.
– Фу, какой скучный. Зачем в дело тогда вцепился? Ну, отдали бы его Котову. Ты ж загнёшься так, Тимош.
– Дядь Тош, ну не начинай, а? Я ж не подросток, залипший в тырнеты, я работаю. Да и дело горит, иначе бы шеф мне среди ночи не звонил. Ты сам Кошака знаешь – крыса кабинетная, в бумажках окопается и всё.
Только покачав головой, Кощеев всё же достал чашку, на которой катался относительно небольшой стеклянный шарик – Тим разглядел внутри тёмный матовый прямоугольник.
– Да ну… Это чо за древность?
– Это флешка, мой юный падаван. Была в желудке у нашего отморозка. Вопрос в том, сам съел или скормили.
– Дядь, ну я не настолько мелкий, уж флешки-то застал. Ты узнал, чем его накачали?
– Конечно! Ты ж, как, думаешь, анализы делаются? Я вот кровь взял, потряс пробирку, заклинание волшебное сказал и сразу мне в руку листочек со всеми результатами принесло!
– А язвой шеф меня зовёт.
– Нежный какой. Я тебя не для того сюда устраивал, Тимош, чтоб ты на меня дулся по поводу и без.
– Нашёл, чо вспомнить. Ну, помог ты мне стажировку у Тенёва выбить, и чо?
– Тише, тише. Завёлся как… Я не хотел задеть. Знаю, что сам всё. Родители бы гордились.
– Переходник есть? Го позырим, чо там на флешке.
– Чо-чо, учился бы уже говорить нормально, а то деревня деревней, Тимош.
– Пущай за языком дикторы в новостях следят. Моей работе не мешает.
Кощеев свернул собственные рабочие окна и, поднявшись, уступил место племяннику. Сам отходить, конечно, не стал – интересно же! Тим быстро пересел и с третьей
2
Прибор для проявления голографических изображений и работы с ними, одна из расширенных версий смартлета. Как правило используется для рабочих нужд: в офисах, ведомствах, системе образования.
Поздравляю! Вы вскрыли каннибала!
Липин и Кощеев переглянулись и снова покосились на голограмму.
– Эт чо за фигня?..
– Я бы сформулировал иначе, но с вопросом согласен.
Вы достали эту флешку из тела мужчины. Знакомьтесь, Акулов Андрей Романович, 19.09.1999. Учитель физкультуры из 37 школы, тренер по плаванию. Каннибал.
За последние 15 лет он убил больше 50 человек. В доме на Гюго 13 вы найдёте остатки человечины в холодильнике и специи из внутренних органов.
Я опять сделал за вас всю работу. На этот раз его смерти мало. У вас есть 24 часа, чтобы придать огласке свою некомпетентность. Иначе это сделаю я.
Голограмма исчезла, а затем вместо букв высветились замелькали цифры таймера – обратный отсчёт.
– Пресвятые сосисочки…
– Нет, я всегда удивлялся твоим выражениям, но это уж слишком. Какие сосисочки, Тимош?! Да это глобальный такой пиздец!
– Пресвятые. – Повторил Тим будто бы отстранённо, а потом встал так резко, что стул с шумом грохнулся на каменный пол. – Погнали. Операм позвоню по пути.
– Да ладно, сам оперов вызовешь? А я-то думал, опять за себя и за того парня работать будешь.
– Чо уж. Надо – звоню, а так и пущай отдыхают малёсь.
– Да распустятся они с таким начальством, потом не соберёшь.
– А то ужо и не мой головняк. Поехали, говорю!
– Да поехали… Будто у меня выбор есть.
Была проблема. Стал пиздец
– Дом как дом. Самый обычный, – Ян жадно приложился к бутылке с чем-то кислотно-синим – этикетки не было.
– А ты чего ждал? Дверь из костей и занавески из волос? – Мрачно отозвался Глеб, глянув на товарища и, будто копируя его, приник к фляжке.
– Мальчики, ну это уже не смешно! Отпустите!
Софа в очередной раз дёрнула рукой, но результата это, ожидаемо, не принесло – она была по-прежнему прикована наручниками к мотоциклу, на сидение которого опирался Ян. Мужчины одновременно отстранились от напитков и синхронно резко сказали:
– Нет!
Переглянулись. Глеб с Яном никогда особо не ладили – уж слишком полярные у них были взгляды на мир, но если эти двое в чём и сходились, то, как правило, в общих попытках придержать гиперактивную коллегу.