Немезида

Барр Яков

— Мне не по себе от такой картины! — замахал руками князь. — Андрей Владимирович, прошу вас, верните свой облик!

Я не стал спорить и вновь превратился в Васнецова.

Судья залпом допил виски в своем стакане.

— Однако, Андрей! — вздохнул он. — Но есть еще перевод от структуры, аффилированной с печально известными «Красными овечками».

— Позвольте, угадаю! На триста тысяч? — усмехнулся я.

— Но откуда вы знаете? — искренне удивился судья.

— Это клише: когда преступники, ворочающие

миллионами, хотят опорочить честного чиновника или сотрудника правоохранительных органов, они пересылают с откровенно загаженного счета именно триста тысяч в какой-нибудь оффшорный банк.

В разговор вступил предводитель дворянства.

— Андрей, вы разумный человек! Поймите правильно, дело очень громкое, на контроле у Государя! Но практически все виновные мертвы. Боюсь, что на самом верху не поймут, если перед судом не предстанут живые виновники.

— Вам нужен козел отпущения? У вас есть Коробков.

— Мелкая сошка, — отмахнулся Филиппов.

Пришлось, подражая Ирине Орловой, подключить «голос».

— Я не позволю спустить собак на своего боевого товарища. Задумайтесь и вы, вам нужны не мальчики для битья, а герои в органах, которые в курсе этой стороны жизни губернии, империи и всего вашего мира. А особо сильно вам нужен человек, имеющий крепкий дружеский контакт с инвейдеями и лояльными чудовищами, которые живут рядом с вами. Вспомните, что здесь устроил Акаи Гестио. У вас было два сильных инвейдея, хороший и плохой. Остался только хороший. Радуйтесь!

— Господа, прошу всех успокоиться! — обманчиво мягким голосом вмешался князь. — Никто не хочет подставлять Артема Давыдовича! Мы рады, что можем на него положиться, а ваше слово, Андрей Владимирович, как активного участника событий, стоит многого. И раз уж мы раздумали, — Нарышкин выделил это слово голосом, — обвинять Михельсона, то стоит его наградить. Особенно учитывая его тесную связь с таким сложным сообществом, как пришельцы, которую мы должны использовать.

* * *

Когда князь Нарышкин вышел на сцену, все в зале стихли. Отдельных столиков в ресторане дворянского клуба сегодня не было, только фуршетная линия вдоль стены. Это и неудивительно, редкий приезд князя в родной город стал событием, собравшим чуть ли не все местное дворянство.

— Дамы и господа! Я собрал всех вас ради двух радостных событий. Во-первых, наше сообщество лишилось барона, весьма настойчиво и бесцеремонно завоевавшего себе место под нашим солнцем. При полном одобрении государя я решил закрыть эту лакуну. Подробнее же расскажет дама, которая не часто балует нас выходами в свет, и это меня расстраивает, потому что мы дружим не первое десятилетие. Итак, приветствую княгиню Валентину Дмитриевну Дятлову!

Под немного удивленные аплодисменты княгиня вышла

на сцену. Предводитель дворянства, стоящий рядом, приготовил пачку бумаг.

— Давненько я здесь не стояла, — произнесла Дятлова, оглядывая зал. — И наверное бы не вышла в люди никогда, если бы не мой новый друг, который как раз и заслуживает чести стать героем этого вечера. Достаточно и того, что он избавил нас всех от Вержицкого, человека не знакомого с благородством. Теперь о нем не останется даже воспоминания. Но как сказал мой друг Нарышкин, мы отобрали у одного рода баронскую грамоту, и мировое равновесие требует, чтобы мы дали такую же дворянину, который ее заслужил. И это Андрей Васнецов! Я поздравляю весь род с этой привилегией! Отмечу также, что движимое и недвижимое имущество Вержицкого по всей стране переходит в собственность Васнецовых.

Сперва зал не знал, как отреагировать на эту новость, отношение ко мне в дворянской среде колебалось между равнодушием и неприязнью. Но зааплодировал князь Нарышкин, к нему присоединились Филиппов и Перепел, конечно же захлопала вся моя семья в зале. Тут уж никто не посмел остаться в стороне, так что я вышел на сцену чуть ли не под овацию.

Княгиня вручила мне документ, поцеловала в щечку и пропустила к микрофону.

— Я с благодарностью принимаю титул, чтобы разделить его со всем своим родом. И я обещаю, что не допущу появления монстров вроде Вержицкого и тех, кто давал ему силы творить беззаконие. Спасибо! А поскольку у меня теперь есть имущество в городе Череповец, я намерен и там навести порядок.

Княгиня продолжила церемонию, вручив дворянские грамоты Александру Вронскому и Ирине Орловой. Им же был выделены наделы между Нарышкиным и Гречиным.

Наталья и Владимир Васнецовы, а также Артем Давыдович Михельсон получили ордена. Я хотел выбить награду и для Сони, но она категорически отказалась от любой известности.

На сцену вышла певица Гоморра, согласившаяся украсить собой этот вечер.

Мы еще где-то с час побродили по залу, в лицо принимая поздравления, а в спину слыша шипящее ворчание про выскочек и новых любимчиков власти. К Дятловой все же потянулась вереница желающих пообщаться. Пришлось ее ждать, но все занудное когда-нибудь кончается, и мы наконец убрались восвояси.

Сегодня мы собирались отмечать вовсе не титулы и побрякушки, а новоселье: в бывшем особняке Вержицкого, а ныне моей городской резиденции, наконец закончили ремонт. Заодно Сашка и Орлова хотели объявить о помолвке. Ну и Михельсон решил, что охотнее обмоет орден в нашей компании.

Соня встретила нас на пороге, за ее спиной маячила Ольга, детей, увы, на церемонию не пускали. Я пропустил всех друзей вперед, а потом уже зашел, обнял девушку и вздохнул полной грудью:

— Дорогая, я дома!