Немного магии
Шрифт:
Только договорив, я сообразила, что этой поучительной тирадой лишний раз подчеркнула, что Фасулаки — человек не моего круга. Как и Тэрон.
Учитывая, что я получила знаки внимания от обоих не далее чем этим утром, это звучало по меньшей мере бестактно. Брать слова назад было поздно, и я постаралась сгладить неловкость:
— Положим, господин Номики Георгиадис пришел пешком и не рассчитывал остаться на обед — тогда ему не понадобился бы ни возничий, ни камердинер. Но в пешую прогулку по городу было бы логично взять с собой пару гвардейцев. На ярмарке он
— Я более чем уверен, что за неправильный подбор свиты не полагается никакого наказания, — наконец-то отмер Фасулаки.
— Зря, — невозмутимо заметила я. — Неправильный подбор свиты может послужить причиной дурной репутации, из-за чего персону станут куда реже приглашать в гости. А от сокращения числа приглашений недалеко и до исключения из приличного общества.
— Если общество диктует всюду таскать с собой толпу народа, возможно, исключение — это только к лучшему, — хмыкнул Фасулаки. — С ума же сойти можно — ни уединения, ни тишины!
Я смущенно кашлянула. Ошибку со свитой я уже совершила, причем критичную, и с уединением вышел явный перебор. С тишиной вот только не складывалось — до Фасулаки тоже дошло, и он с негромким смешком повернулся ко мне:
— А ведь по всему выходит, что я проиграл пари! Леди ведь не стала бы столь грубо нарушать требования этикета по сопровождению, не говоря уже о правилах университета, не так ли?
— Надеюсь, это останется между нами, — проворчала я, не поднимая глаз, — в противном случае я окажусь замужем за чьим-нибудь протеже ещё раньше, чем рассчитывала!
— Замужем? — недоверчиво и как-то чрезмерно напряжённо переспросил Фасулаки. — Ты совершеннолетие-то хотя бы справила?
До мало-мальского уважения к правилам этикета ему определённо было далековато.
— Следующим летом справлю, — призналась я, помедлив. — Но для договорного брака это не имеет значения. Если отчим пожелает спасти мою репутацию, он просто включит соответствующее условие в контракт с моим мужем.
Фасулаки открыл было рот, но отвернулся и замолчал в глубокой задумчивости. Я уже опасалась услышать что-нибудь такое же запальчивое и поспешное, как от Тэрона этим утром, — но Димитрис, к счастью, был куда более осторожен.
Да и задумался вовсе не о том.
— Его нет, — вдруг сообщил он и поставил обе ступни на землю, тут же проскользив подошвой стопы по поверхности, словно прощупывая почву. — Номики Георгиадиса нет в доме.
— Но ты же сказал… — я так растерялась, что вскочила на ноги и даже приподнялась на цыпочки, словно господин Номики Георгиадис мог затаиться в палисаднике и я еще надеялась обнаружить пропажу. — Из дома есть другой выход?
— Есть, — отозвался Фасулаки и неспешно отвёл взгляд от задравшегося подола. — Но он через него не выходил.
— Ты уверен? — по-дурацки спросила я.
Но Фасулаки уже не слушал — просто вдруг оказался рядом со мной, таким текучим, неуловимым движением, что я невольно вздрогнула и отступила назад, как от дикого зверя. А он — будто в неосознанном стремлении дополнить сходство — вдруг оскалился и набычился, разом став казаться
— Уверен, — медленно процедил он сквозь зубы. — Там нет потайных ходов, но под домом только что появилась какая-то подземная пустота. И она движется. Давай за мной!
Я понятливо подхватила с земли куртку и бросилась догонять. К счастью, долго бежать не пришлось: Фасулаки со скользящей грацией уличного мальчишки проскочил, пригнувшись, мимо дома профессора Бианта и очутился на соседней улице — несколько запыленной и неухоженной, но все же чересчур цивильной, чтобы драпать по ней со всех ног, как воришка от жандармов. Этого, впрочем, и не потребовалось. Фасулаки метнулся на противоположную сторону дороги и вдруг сменил темп на неспешный прогулочный шаг, так что я наконец-то смогла прямо на ходу встряхнуть куртку и вернуть ее законному владельцу. Он и без того выглядел несколько эксцентрично с босыми ногами в разгар осени, ни к чему было дополнять их тонкой рубашкой с распущенным воротом.
— Мы не отстанем? — нервно уточнила я, отвернувшись, пока Фасулаки набрасывал куртку на плечи.
— Нет, — отозвался он и отставил локоть в сторону, приглашая опереться. Я сглотнула и послушно положила ладонь на его предплечье: привычный жест, каким я сама обычно поддерживала Хемайон, вдруг показался на удивление успокаивающим. — Что бы это ни было, оно движется даже чуть медленнее нас.
Это тоже не слишком успокаивало.
— Неловко признаваться, учитывая, с какой целью мы покинули университет без сопровождения, но я опасаюсь попасться на глаза преподавателям, — вздохнула я. — Мне вполне достаточно проблем с профессором Кавьяром. Не хотелось бы ещё и получить выговор за нарушение распорядка.
— Не волнуйся, преподаватели — тоже люди, — хмыкнул Фасулаки и как-то походя, небрежно сорвал в чьем-то палисаднике ярко-алый цветок гибискуса. — Назови в качестве причины своего поступка слабость, которая есть у них самих, и к тебе отнесутся с пониманием.
— Я склонна сомневаться, что кто-нибудь из преподавателей отнесётся с пониманием к взбалмошности и неосторожности, — самокритично заметила я и даже хотела развить мысль, но Димитрис по-кошачьи фыркнул и воткнул гибискус мне в волосы, не забыв бережно заправить за ушко выбившуюся из прически прядь.
Кажется, я начинала догадываться, почему в родной деревне его так недолюбливали.
— Подсказка: слабость вовсе не обязательно должна соответствовать действительности. Вполне достаточно, если она выглядит правдоподобно.
Только долгие годы в «Серебряном колокольчике» помогли мне сдержать поток вполне справедливых, но до крайности неприятных замечаний.
Побег на свидание в город мог выглядеть правдоподобно, если бы на моем месте была, к примеру, миз Вергиди. Но для девушки моего положения самовольная прогулка с кем-то вроде Фасулаки немыслима. Если бы не беспокойство за Хемайон, я бы ни за какие сокровища на свете не покинула университет. И уж конечно не стала бы чинно прогуливаться один на один с любителем заглядывать в женские бани!