Немногое о многом
Шрифт:
обломками потолочной плиты,
из разбитой трубы хлестало
горячее, машинное масло,
а в баке 200 тонн -
к нему подбирался небольшой огонь.
Из пролома насосного патрубка
бьёт мощная струя
радиоактивного кипятка,
и повинуясь закону Архимеда
всё по каналам, как по артерии
стекало туда,
и ниже, где нулевая отметка,
загрязняя подземелье станции.
На жёлтом пластикате
раскалённые обломки
графита, топлива и ядерные сборки
с уровнем радиации
от 500 до 10тыс рентген в час,
а вокруг них возникали
новые очаги огня -
мгновенно разгоралось пламя,
чёрным дымом коптя.
Машинист паровой турбины Вершинин
вовремя погасил пламя
разгорающееся у разлива масла,
а машинист Вячеслав Бражник
мигом перекрыл выход масла
и побежал в БШУ-4 сообщить о пожаре,
а Попов, Новик, Перчук, Тормозин
тушили пожар в других местах,
предотвращая взрыв
водорода в турбогенераторах.
Электрики Лелеченко и Баранов
локализовали аварийную ситуацию
на электрооборудовании,
а сколько стоило трудов
проложить временный электро кабель
и подать питание на 4-й блок
в условиях бешеных гамма-полей,
в условиях высокой радиации.
Благодаря поступившей электроэнергии
Юрий Корнеев провёл
аварийное вытеснение водорода
из восьмого генератора,
предотвратив взрыв водорода.
А Перчуку и Бражнику удалось вручную
отрыть две аварийные задвижки
и слить масло из маслобака
аварийного турбогенератора.
С трудом поддалась
и открылась вторая задвижка.
Рядом лежала реакторная сборка -
горячая, колючая, как мигрень
и обожгла их тысячами рентген.
От действий чётких и слаженных
персонала машзала
все аварийные ситуации,
все очаги пожара внутри цеха
до прибытия пожарных
были ликвидированы.
Не щадя здоровья, не щадя жизни
они проявили себя как герои,
предотвратив взрыв водорода
и возгорание 200 тонн масла.
Даже Попов из-за любопытства
случайно оказался
в турбинном зале,
мог уйти и остаться жив,
но тушил пожар в машинном зале.
Полученные дозы радиации
стали смертельными
и многие из них умрут в Москве
вместе с пожарными.
Правительственными наградами страны
можно было бы наградить
многих из дежурной смены?
Можно
Живых и мёртвых,
чтобы ими гордился народ.
"Никаких наград!
– побагровев...
сказал Михаил Горбачёв.
–
Сами АЭС ночью подожгли -
сами пожар тушили.
А вот пожарных... надо! Пожарные...
вроде бы чужие".
Кстати, Дятлов видел чёрные куски
раскалённого графита
и ядерного топлива,
однако сознание не принимало
страшный результат взрыва -
итог его эксперимента.
ВЗРЫВ, НАВЕРНОЕ, ПАРОВОЙ?
А на крыше 4-го блока
полыхал, трещал большой огонь,
ярко светилось ночное небо,
чёрным дымом горел гудрон.
"Влипли с экспериментом!
Выходы завалены кругом.
Кто у нас?..
самый быстрый и молодой?
Перчук! Бегом!..
Быстро! залезь на кровлю
и посмотри, что случилось?..
взрыв, наверное, паровой".
Перчук высоты не испугался
и по указанию Акимова
до крыши машинного блока
с трудом добрался.
Что случилось? Отчего и почему?
Вопреки стараниям,
в темноте ничего не разглядеть,
всё в огне, в дыму.
Что за странное свечение?
Наверное, опасное?
Любопытно, Перчук забрался
по лестнице повыше.
Ужас! Сколько камней
на горящей крыше?
В дыму - просвет,
Перчук увидел, наконец,
горела крыша 4-го блока,
а на третьем - нет.
Из Припяти с мигалками
мчались машины на пожар.
Над центральным залом
клубами подымался пар.
На голову сыпались
чёрные лохмотья, сажа.
У Перчука от радиации и копоти
почернела кожа.
Над АЭС и Припятью
от огня и жара
всё небо пылало
оранжевым отблеском пожара.
ПОЖАРНЫЕ И ПОЖАР.
С крыши 4-го энергоблока
валит чёрный дым,
сверкнуло пламя,
горит рубероид и гудрон.
Из кабельного тоннеля
потянуло дымом,
блеснул огонь.
Вокруг реактора на земле, на крыше,
даже за трубой в далёкой нише,
валяются графит, уран -
обломки от реактора,
жара, дым, огонь -
свечение из кратера