Немоногамия
Шрифт:
Воспоминания рассыпаются как карточный домик от лёгкого дуновения ветра, когда я захожу в спальню и замечаю валяющиеся повсюду вещи. Это я вчера собиралась в темноте и впопыхах к другому мужчине. И секс был не с мужем, а с ним. Прекрасный, страстный. Полный чувств и любви. Мне понравилось.
Зубы громко отстукивают, пока я не забираюсь под одеяло. Тело бросает то в жар, то в холод. Возможно, у меня поднимается температура, судя по рези в глазах, но сил, чтобы встать и найти градусник не осталось.
Я проваливаюсь
На первом этаже слышится грохот. Очевидно, это Каминский вернулся домой. Судя по тому, что за окнами начинает темнеть – его довольно долго не было.
Поднявшись с постели, я переодеваюсь в домашнее платье и расчесываю спутанные волосы. Понимаю, что нам с Яном нужно откровенно поговорить, но этот факт вызывает неконтролируемую панику.
Я прохожу на кухню, слыша звуки гремящей посуды. Невовремя вспоминаю, что так и не перезвонила Титову и не договорилась с помощницей по дому об уборке. В голове вакханалия из мыслей — сложно сконцентрироваться на чем-то по-настоящему важном. Секунда — и я думаю о том, что у меня есть сотня оправданий, чтобы не смотреть в глаза Яну. Ещё одна — и размышления уходят уже в другое русло. Тонкие связывающие нас ниточки оказались не такими уж слабыми и намертво вцепились под кожу. Рвать их приходится с корнем и кровью.
— Привет, — обращаюсь к мужу, когда замечаю его у холодильника.
Ян оборачивается и бегло окидывает меня взглядом. Он в рубашке и брюках, на запястье заметно треснувшие после драки часы.
— Привет, — сухо отвечает.
— У тебя на брови до сих пор сочится кровь, — тихо замечаю.
— Ну и пусть.
Муж открывает бутылку воды с газом и присасывается губами к горлышку. Пьёт быстро, жадно. Я наблюдаю за тем как тонкая змейка воды стекает по его колючей щеке и оставляет влажный след на рубашке.
— Нужно было поехать в травмпункт и зашить – это дело пяти минут, — продолжаю разговор. — Извини, я не видела, что тебе рассекли бровь.
— Послушай, можно я обойдусь без твоих идиотских советов? – резко осекает меня Ян и вытирает губы тыльной стороной ладони.
Атмосфера на кухне давящая, некомфортная. Всё, чего бы я сейчас хотела – развернуться и уехать куда глаза глядят из дома, где когда-то мы мечтали растить совместных детей.
— Позволь я хотя бы пластырь наклею, — снова подаю голос.
Ян лишь пожимает плечами и садится на высокий барный стул, ожидая, что я всё сделаю сама. Впрочем, мне не сложно.
Я открываю аптечку, достаю оттуда вату, антисептик и пластырь с нарисованными ромашками. Каминский недовольно выгибает бровь, когда видит, что именно я собираюсь приклеить ему на лицо. Молчаливо
— Будет больно, — на всякий случай предупреждаю.
После чего, не жалея, выливаю много антисептика на ватный диск и задерживаю дыхание, прикасаясь к израненной коже.
— Рассечение глубокое, — произношу на одном выдохе. — Наверное, останется шрам.
Я чувствую, что муж неотрывно на меня смотрит судя по жжению на щеках и губах. Мы близко и в то же время слишком далеко друг от друга.
Ян продолжает молчать пока я распаковываю пластырь и фиксирую его над левой бровью, расправляя края и стараясь действовать максимально осторожно.
— Готово, — отчитываюсь о проделанной работе.
Пытаюсь сделать шаг, чтобы отступить, но Каминский неожиданно опускает ладони на мои бёдра и рвано, со свистом выдыхает. В висках громко взрывается пульс, в горле пересыхает. Ян тянется ко мне губами и делает захват на шее. Его напускное равнодушие терпит крушение, точно как и моё.
В последний момент, чтобы не наделать ещё больших глупостей, я успеваю отвернуться. Ян мажет губами по моей щеке и болезненно стягивает волосы на затылке.
— Да блядь, — глухо произносит он.
Моё сердце обрывается и кубарем несётся вниз.
— Мы переспали, — говорю тихо-тихо.
То, что происходит сейчас между нами — это не про чувства и любовь. Это предсмертная агония с которой нужно как можно скорее покончить.
— Я уже догадался, — усмехается Ян. – Теперь что? Летишь в Штаты?
Глава 41.
***
Взгляд Яна становится жёстче. Он сжимает челюсти, хмурится. И я заранее понимаю, что адекватного диалога у нас не получится. Впрочем, после ночи, проведённой с Титовым, я на это и не надеялась.
По моему плану дальше следовало бы долгожданное молчание, полное разочарование в браке и совместное решение о разводе. Никаких скандалов и претензий.
Действительность оказалась иной. Каминский несмотря на злость, которой пропитана каждая его клетка — потянулся за поцелуем, а я чуть было не ответила.
— Да, лечу, — отвечаю как можно увереннее, хотя Вове до сих пор не сумела дать вразумительного согласия.
Ян кивает, будто этого и ждал.
— Ясно. Когда?
Его ладони по-прежнему лежат на моих бёдрах. В зависимости от настроения Каминский то нежно поглаживает, то грубо впивается пальцами в кожу. И я прекрасно знаю, что при всем желании не смогу сдвинуться с места пока он не отпустит.
— Как можно скорее. Вопрос с документами Вова решит.
Ян кривовато улыбается. Его ладони перемещаются на поясницу, заставляя меня упереться животом в крепкое тело и на секунду задохнуться от запаха, тепла и близости до сих пор любимого мужчины.