Немой 3: охота на кощея
Шрифт:
Главное, чтобы эти грёбаные шаманы не начали убивать прямо сейчас.
«Они разводят костры и пляшут вокруг них, колотя в бубен, пока не упадут замертво».
Кажется, так говорил Айсак?
Эта мысль ни с того ни с сего всплыла в моей голове. И она подсказала мне правильное решение.
Я спрыгнул с лошади и сделал шаг вперёд. Шаманы уставились на меня.
Тогда я широко развёл руки в стороны, а затем поднял их над головой и громко хлопнул в ладоши.
Бубны отозвались дробным рокотом.
Отлично!
Я
Резкая дробь бубнов.
Шаг, хлопок, дробь.
Шаг.
Хлопок.
Дробь.
Хлопнув в очередной раз, я как будто услышал громкое эхо. Скосил глаза.
Дух земли шагал рядом со мной, ритмично, хлопая каменными ладонями.
Шаг, хлопок, дробь.
Я шагал всё быстрее, ладони болели от резких хлопков. Рокот бубнов терзал уши.
Не прекращая шагать, я подпрыгнул и сделал оборот вокруг себя.
Шаманы, неистово колотя в бубны, затанцевали возле своих жертв.
Три светящихся вихря поравнялись со мной и тоже пустились в пляс. Четвёртый вихрь нерешительно колебался.
Чёртов водный дух!
Я ругнулся про себя и наддал жару.
Давай, Немой, перекидываемся!
Не прекращая плясать, я обернулся котом. Подпрыгнул вверх, всеми лапами оттолкнувшись от земли и истошно заорал:
— Мяу!
Шаманы охнули и заколотили в бубны ещё громче.
Обратно, Немой!
Я вовремя сообразил встать на задние лапы и закончил пируэт уже человеком.
Шаг за шагом, хлопок за хлопком я подходил к шаманам. Я уже видел, что они колотят в бубны не ладонями, а рукоятями ножей. Их пленников отделял от смерти только танец, который шаманы не могли прервать по своей воле.
Не можешь спасти всех — спаси хотя бы одного, Немой!
С этой мыслью я шагнул к ближайшему шаману.
Извиваясь всем телом, шаман колотил в бубен. Его глаза закатились так, что был виден только край радужки. Ноги выделывали немыслимые коленца.
Ещё шаг и можно выхватить меч, полоснуть остриём по руке, держащей нож.
Вместо этого я сделал два шага. Подхватил шамана под локоть и вместе с ним, не переставая плясать, двинулся к деревянному мосту, перекинутому через ров. Там находился вход в город.
Ловко изогнувшись, я обошёл стоявшего на коленях пленника. Кажется, он так ни хера и не понял. Но мне сейчас было не до него. Я уводил от него смерть, танцуя и завораживая её. И заворожённая смерть послушно шагала за мной.
С криками и плясками мы прошли по узким кривым улочкам огромного стойбища. Нескончаемые толпы народа расступались перед нами. Одни пускались в пляс, другие падали на колени перед духами, ложились на землю живой мостовой.
Духи невесомо перелетали над ними. Даже дух земли — тяжкая громадина! — умудрялся ступать так, что никого не раздавил. До сих пор не могу понять, как это ему удалось!
Горький пот заливал мне глаза.
Но я плясал и хлопал, плясал и хлопал, хлопал и плясал.
Так мы и добрались до белоснежной юрты великого хазарского хана.
— Немой-хан! Немой-хан, вставай! Скоро рассветёт! Вы с ханом Оюзом собирались на охоту.
Нежный мелодичный голосок был очень настойчив. Но мне было всё равно. Ноги ныли после вчерашнего танца. Голова тяжело гудела. А ещё я жутко хотел спать!
Ох!
Я отвернулся от нежного голоса и уткнулся носом в подушку. Подушка оказалась тёплой и упругой. Я провёл по ней пальцами и понял, что это женское бедро. Его обладательница безмятежно спала, зарывшись в ворох меховых одеял.
Немой, бля! Опять?! Мало тебе Яги?
Я с трудом разлепил глаза. Во рту вязким комком застыл кислый молочный привкус. Я вспомнил умильное лицо хана Оюза. Он протягивал мне чашу с кумысом и уговаривал:
— Ещё по одной, Немой-хан! За крепкий союз между нашими братскими народами!
Я безуспешно отбивался.
— Ты меня уважаешь? — настойчиво спрашивал хан.
Дух земли сидел с нами на кошме. Перед ним стояло кожаное ведро с кумысом. Великан морщился, но пил.
Остальные духи устраивали на улице фейерверк для хазарской ребятни. Молнии с треском взлетали в ночное небо. Плясали языки пламени и фонтаны воды.
А что было потом?
Помню, как у меня слипались глаза. Шаманы монотонно колотили в бубны.
Точно, бля!
Мы же позвали шаманов и устроили танцы!
Я вспомнил, как в такт музыке извивалась передо мной загорелая полуголая женщина с чёрными бровями.
— Немой-хан! Пора на охоту! Оюз-хан уже ждёт!
Мягкие маленькие руки нетерпеливо теребили меня. Вот они скользнули под рубашку.
Куда, бля!
Я с трудом оторвал голову от мягкого женского бедра и вылез из-под одеял.
Одежда была на мне. Слава богам! Значит, просто перебрал и уснул.
Я поднялся на ноги и отыскал меч, который вчера прислонил к войлочной стене юрты.
Откинул матерчатую занавеску, которая делила юрту на помещения, и вышел в центральный зал.
Прямо посреди зала горел небольшой костёр, над которым висел закопчённый медный чайник. Дым от костра уходил наружу через отверстие в потолке.
— А, Немой-хан! Доброе утро! Проходи, завтракать будем!
Хан Оюз облизал жирные пальцы и запустил их в большую миску с пловом.
— Поешь, Немой-хан! Очень хороший плов! Сейчас будет горячий чай!
Я плюхнулся рядом с ханом на толстый войлочный ковёр и тоже ухватил щепоть плова. Покатал во рту жирный сладковатый рассыпчатый рис с кусочками мяса и распаренной моркови.