Немой Голос

Минский Василий

Не теряя ни минуты, Лора вскочила в седло и с еще четырьмя солдатами бросилась в погоню. На их удачу последний вагон был почти разрушен, так что им не составила никакого труда залезть на него. Дверь была выбита и за ней открывалась страшная картина изувеченных тел солдат. Порывы ветра подпитывали разрастающийся пожар, так что времени на принятия решений почти не было. Закрыв лица рукавами, солдаты прошли сквозь вагон и остановились у двери следующего. Идти по всему поезду, проходя через вагоны с врагами казалось полным самоубийством, но только так они могли бы найти ученого. А вот как им пришлось бы потом бежать с этого поезда – об этом Лаура пока даже не думала.

–

Примкнуть штыки, - скомандовала девушка, доставая из-за голенища длинный нож. – Пуля дура, штык молодец! С нами бог!

Вскрыв металлическую дверь, они оказались в еще одном боевом вагоне. Заметив их, трое человек побросали артиллерийские снаряды и бросились за винтовками, но не успели ничего сделать. Раздалось несколько оружейных выстрелов, а затем несколько глухих ударов штыков, оборвавших их страдания.

Не успев толком перевести дух, Лора остановилась на несколько мгновений, чтобы перезарядить револьвер. Достав из кармана пригоршню патронов, она начала судорожно вставлять их в обойму. Пальцы не слушались ее, в голове пульсировало от адреналина, а в ушах все еще звенели выстрелы. На мгновение ей показалось, что все затихло, а потом грянул взрыв. Это минометная бомба Брума угодил точно в их вагон, заставляя взорваться валявшийся на полу артиллерийский снаряд. Вагон разорвало надвое, превратив в кровавое месиво всех четырех солдат под ее командованием, а ее саму, со страшной силой отбросила спиной прямо на металлический стеллаж с боеприпасами. Еще немного и они бы тоже сдетонировали, прервав ее и без того короткую жизнь. От удара у нее вышибло весь воздух из груди, а сломанные ребра не давали сделать ни единого вздоха. Девушка просто хрипела, медленно оседая на пол горящего вагона. Вернее того, что от него осталось. Форменная рубашка промокла и прилипла к телу, стали видны несколько бурых пятен.

«Черта с два закону жанра!» - прошептала про себя девушка. Негнущимися пальцами расстегнула китель, достала из внутреннего кармана покорёженный портсигар и закинула в рот все свои обезболивающие таблетки. Минуту ничего не происходило, а затем, начиная с груди, по телу начало лучами расходиться тепло, снимая боль. Она знала, что у нее есть не более пяти минут, прежде чем они свалят ее с ног. А значит, действовать нужно было быстро. Ни о каком спасении ученого уже и речи идти не могло. Главное, чтобы тот не достался славитанцам. Во что бы то ни стало.

Приложив нечеловеческие усилия, она, держась за стеллаж, поднялась на ноги и двинулась в сторону следующей двери. Ее сломало взрывной волной, открыть ее не составляло особого труда. Валявшиеся на полу оглушенные и израненные люди ничего не могли ей противопоставить. Сделав несколько контрольных выстрелов, девушка медленно, но неотвратимо, как сама смерть, продвигалась вглубь поезда, надеясь дойти, наконец, до вагона купе.

Дверь в соседний вагон была не заперта. Видимо славитане не рассчитывали, что кто-то зайдет так далеко. Выдернув чеку из гранаты, Лора приготовилась подороже продать свою жизнь и распахнула дверь.

Сложно сказать, повезло ей или нет, но следующий вагон и вправду оказался вагоном купе, в котором, в окружении нескольких солдат, сидел на скамье сам господин Шмидт.

– Горите в аду, твари… - прошептала девушка, бросая гранату под ноги солдатам.

Раздался ужасающий взрыв, людей, будто поломанных кукол разбросало по купе. Не теряя ни минуты, девушка бросилась к еще живому Шмидту, на ходу делая еще один выстрел из револьвера, добивая славитанца.

Сам доктор оказался лишь слегка контужен, осколки

не зацепили его. Вытаращенными глазами полными ужаса он смотрел сейчас на свое творение и не мог вымолвить ни слова.

Дальше, все развивалось слишком быстро. Едва только дверь соседнего вагона распахнулась, в купе забежало еще около десяти солдат, винтовки которых тут же были направлены на Лору. Недолго думая, та взяла доктора в заложники, приставив к его голове револьвер и прикрывшись им, как живым щитом.

– Вам не уйти с этого поезда, господин капитан, - с ужасным славитанским акцентом и надменной улыбкой процедил сквозь зубы вражеский офицер. – Бросайте оружие и ваша смерть будет быстрой.

– Мне и не нужно с него уходить, - сплюнула девушка кровь и также улыбнулась. Действие таблеток медленно заканчивалось и силы постепенно начали ее покидать. Слава богу, хотя бы не мутнело в глазах, спасибо господину доктору, к голове которого был сейчас приставлен револьвер с единственным оставшимся патроном.

– Что вы имеете в виду? – улыбка сменилась недоумением на лице славитанца. – Ах ты ж су…

Обрывок фразы застрял в его горле, когда девушка нажала на спусковой крючок, вышибая Шмидту мозги. Отпустив в мгновение обмякшее тело доктора, девушка разжала пальцы, выпуская ненужный более револьвер.

– Слава Астории!

Прогремел залп винтовочных выстрелов, прошивших грудь девушки насквозь. Та упала там же, где стояла, не в силах больше сопротивляться.

За несколько мгновений до того, как ее механические глаза потухли, она вновь услышала взрыв. Это минеры отработали ее последний приказ, подрывая мост. Секунда свободного падения и хлынувшая в вагон ледяная вода смыла все следы ее преступлений. Этот вагон отныне будет ей и памятником, и могилой. Она выполнила свой долг и заслужила вечный покой.

Эпилог

– Почему ты все еще не спишь? – спросил мужчина девушку, нежно поглаживая ту по лежащей у него на груди голове. Пальцы его приятно зарывались в кудри ее черных волос, массируя кожу и изредка лаская ушко.

– Глупый вопрос, - нежно потянувшись, промурлыкала та, - Как только я усну, этот день закончится и придет время расставаться.

– Но… этот момент же неотвратим, - осторожно заметил тот, - А так ты еще и невыспавшейся поедешь в этот свой Ейсенрейх.

– Ты так говоришь, как будто это мое решение, - недовольно тряхнула головой девушка, привстав и уставив на него немигающий взгляд своих голубых глаз. – Будь моя воля, я бы навсегда осталась здесь, с тобой.

– Я люблю тебя.

Свинцовое небо, ядовитый рассвет и желтый газ, медленно оседающий в низинах воронок от снарядов. Струясь, будто вода, он стекает в окопы, заставляя солдат покрепче прижимать противогазы к лицу и молиться, чтобы сейчас их не застала врасплох штыковая атака противника.

Ульрих сидел сейчас вместе со всеми. Точнее сказать, с теми, кто остался после последнего артиллерийского обстрела. Железные протезы не могли защитить ни от газа, ни от шальной пули, ни, тем более, от тяжелой бомбы. Они давно перестали вселять страх во врагов. Человек привыкает ко всему, как бы ни боялся этого вначале. Нехватка медикаментов и врачей делали свое нехитрое дело, в рядах вверенных ему людей уже вовсю зияли прорехи. Новых стальных людей становилось все меньше. То ли пропаганда стала работать хуже, то ли инвалиды и впрямь сами делали выбор в пользу поезда домой. Одно дело быть калекой, но живым, другое дело – иметь все конечности, но быть одновременно разорванным на части случайным снарядом.