Немой свидетель
Шрифт:
– Что?
– Жаль.
– У нас есть чудесный домик на Хемел-Энд с двумя спальнями, одной гостиной, – заученно говорила она с видом служащей, выполняющей волю своего босса.
– Спасибо, не нужно.
– И половина дома с небольшой оранжереей. О нем я могу дать вам исчерпывающие сведения.
– Не надо, спасибо. Мне хотелось бы знать, какую цену вы запрашиваете за аренду «Литлгрин-хауса».
– Но усадьба не сдается в аренду, – проявила вдруг осведомленность молодая женщина в надежде выиграть битву. – Она продается.
– В объявлении говорится: «Сдается в аренду или продается».
– Не знаю, что там говорится, но усадьба предназначена для продажи.
В самый разгар нашего сражения отворилась дверь, и в
– Это мистер Геблер, – представила его нам молодая женщина.
Мистер Геблер широко распахнул дверь, ведущую в кабинет.
– Прошу вас сюда, джентльмены. – Он впустил нас в комнату, жестом указав на кресла, а сам уселся напротив за письменный стол. – Чем могу служить?
– Мне хотелось бы получить сведения о «Литлгрин-хаусе»… – пошел в наступление Пуаро.
Но ему не позволили сделать этого. Мистер Геблер сразу же перешел в контрнаступление:
– «Литлгрин-хаус» – большая усадьба и продается совсем по дешевке. О ее продаже только что заявлено. Могу сказать вам, джентльмены, что нам нечасто удается заполучить на продажу усадьбу такого класса, да еще за столь мизерную цену. Старинные усадьбы нынче в моде. Людям надоели новые постройки, возведенные из непрочных материалов. Другое дело – настоящий фундаментальный красивый дом с характерной архитектурой в стиле эпохи Георгов [14] . Теперь люди стремятся жить в домах определенной эпохи, вы понимаете, о чем я говорю. Да, «Литлгрин-хаус» долго пустовать не будет. Его быстро купят. В прошлую субботу усадьбу приезжал смотреть член парламента. И еще ею интересуется один биржевик. В наши дни людей привлекает покой. Приезжая в провинцию, они стремятся поселиться подальше от шоссейных дорог. Таких желающих много, но мы ищем не просто покупателя, а покупателя экстра-класса. Именно для такого покупателя предназначена эта усадьба. Вы должны согласиться, что в былые времена умели строить дома для джентльменов. Да, «Литлгрин-хаус» недолго будет числиться в нашем реестре.
14
Период властвования четырех королей Ганноверской династии (1714–1836).
Мистер Геблер, который, на мой взгляд, как нельзя лучше соответствовал своей фамилии и тараторил не переставая, умолк наконец, чтобы перевести дух.
– Эта усадьба часто переходила из рук в руки за последние несколько лет? – тут же поинтересовался Пуаро.
– Ни в коем случае. Ею более пятидесяти лет владела семья Аранделлов. Очень почитаемая в городе. Дамы старой закваски. – Он вскочил из-за стола и, распахнув двери, крикнул: – Сведения о «Литлгрин-хаусе», мисс Дженкинс. Побыстрее, пожалуйста. – После чего вернулся на свое место.
– Мне хотелось бы поселиться вдали от Лондона, – сказал Пуаро. – В провинции, но не в глубинке. Надеюсь, вы меня понимаете…
– Разумеется. Слишком далеко от дороги неудобно. Да и слуги этого не любят. У нас же вы найдете все прелести сельской жизни и никаких отрицательных эмоций.
Впорхнула мисс Дженкинс с отпечатанным на машинке листком и положила перед своим шефом, который кивком головы дал ей понять, что она больше не нужна.
– Вот, пожалуйста. – И мистер Геблер принялся читать скороговоркой, привычной для агентов по продаже недвижимости: – Усадьба оригинальной постройки, имеет четыре гостиные, восемь спален с внутренними шкафами, служебные помещения, просторную кухню, вместительные надворные постройки, конюшни и так далее. Водопровод, старинный сад не требует больших затрат, около трех акров [15] земли да еще два летних домика и так далее и тому подобное. Ориентировочная
15
Акр – единица площади в системе английских мер, равная 4046,86 м.
– Я могу получить у вас ордер на осмотр?
– Разумеется, дорогой сэр. – Мистер Геблер писал размашистым почерком. – Ваша фамилия и адрес?
К моему удивлению, Пуаро назвался мистером Паротти.
– У нас есть еще несколько домов, которые могут вас заинтересовать, – продолжал мистер Геблер.
Пуаро позволил ему подробно рассказать о состоянии двух других поместий, а затем спросил:
– «Литлгрин-хаус» можно посмотреть в любое время?
– Разумеется, дорогой сэр. В доме живут слуги. Пожалуй, мне стоит позвонить и предупредить их о вашем приходе. Вы пойдете туда сейчас или после обеда?
– Скорее всего, после обеда.
– Разумеется, разумеется. Я позвоню и скажу, что вы зайдете около двух. Вас это устроит?
– Спасибо. Так вы говорите, владелицу усадьбы зовут мисс Аранделл, не так ли?
– Лоусон. Нынешнюю хозяйку усадьбы зовут мисс Лоусон. Мисс Аранделл, к сожалению, умерла совсем недавно. Поэтому-то усадьба и пошла на продажу. Уверяю вас, ее сразу купят. Нисколько не сомневаюсь. Откровенно говоря, но только сугубо между нами, я постараюсь, если вы готовы совершить куплю, быстро все уладить. Я ведь уже сказал вам, что усадьбой интересовались два джентльмена, и уверен, что со дня на день поступит предложение от одного из них. Оба осведомлены о том, что претендуют на одну и ту же усадьбу. А конкуренция, как известно, подстегивает людей. Ха-ха! Мне вовсе не хотелось бы оставить вас ни с чем.
– Мисс Лоусон, насколько я понимаю, торопится с продажей усадьбы?
Мистер Геблер понизил голос, делая вид, что говорит по секрету:
– Вот именно. Усадьба слишком велика для одинокой пожилой дамы. Она хочет избавиться от нее и купить квартиру в Лондоне. Ее можно понять. Поэтому-то усадьба и продается по столь смехотворно низкой цене.
– Наверное, с ней можно поторговаться.
– Конечно, сэр. Назовите вашу цену, и мы включимся в сделку. Но должен вам сказать, сэр, много она вряд ли уступит. И будет права. В наши дни такой дом стоит по меньшей мере тысяч шесть, не говоря уж о цене на землю и прочие пристройки.
– Мисс Аранделл умерла внезапно, не так ли?
– Нет, не сказал бы. Старость – вот беда. Anno domini… [16] Ей давно уже перевалило за семьдесят, и она долго хворала. Она была последней из семьи Аранделлов. Вам что-нибудь известно о них?
– Я знаю несколько человек по фамилии Аранделл, у которых есть родственники в здешних краях. Вполне возможно, что они имеют какое-то отношение к этой семье.
– Не исключено. Их было четыре сестры. Одна из них вышла замуж уже в годах, а три остальные жили здесь. Дамы старой закваски. Мисс Эмили умерла последней. Ее очень уважали в городе.
16
В лето Господне… (лат.)
Он протянул Пуаро ордер на осмотр усадьбы.
– Не откажите в любезности зайти потом и сказать мне о вашем решении. Разумеется, там потребуется кое-какой ремонт. Но иначе не бывает. Я всегда говорю: «Не так уж трудно заменить ванну-другую? Пустяки».
Мы попрощались, и напоследок я услышал, как мисс Дженкинс сказала:
– Звонила миссис Сэмьюэлс, сэр. Просила, чтобы вы ей позвонили. Ее номер – Холланд пятьдесят три девяносто один.
Я помнил, это был вовсе не тот номер, который мисс нацарапала на своем бюваре, и уж тем более не тот, который ей называли по телефону.