Ненаглядная жена его светлости
Шрифт:
С рисованием и черчением у неё всегда были весьма сложные отношения.
Перед глазами встала картина, как учительница геометрии с досадой рассматривает её тетрадь, а потом замечает, мол, у Афанасьевой уникальный дар: провести при помощи карандаша и линейки волнистую линию способны немногие.
«Это не равнобедренный треугольник, Афанасьева! Это... молодая амёба! Или отпечаток ноги инопланетянина! Нет, ты точно надо мной издеваешься! Завтра в школу вместе с матерью».
Вынырнув из воспоминаний, Софья снова посмотрела
Тут и подписи аккуратными буквами, а не разнокалиберными, как у неё обычно получалось! И сам рисунок ясный и чёткий, где горшок выглядит горшком ,а крыша невиданной «печи» вполне себе сферическая, без выпуклостей и «впуклостей».
Как она смогла это нарисовать?! И почему совершенно не помнит сам процесс? Только как взяла в руки стило, а потом сразу – раз! – уже готовый рисунок...Не во сне же она этим занималась?
Молодая женщина протянула руку и коснулась пальцем изображения, словно проверяя, не мерещится ли ей.
Но стоило только задеть нарисованный горшок, как вся композиция сначала пошла рябью, а потом увеличилась и всплыла в воздух, зависнув перед лицом потрясённой Софьи в виде 3D рисунка.
Или, скорее, в виде голограммы.
Цветной.
Герцогиня с полминуты таращилась на созданную ею инсталляцию, а потом попыталась проткнуть голограмму пальцем. Картинка немедленно повернулась другим боком.
Ого! А так?
Подстраиваясь под её прикосновения, изображение печи вращалось вокруг своей оси, и послушно демонстрировало «вид сверху»,«вид снизу» и «вид изнутри», а также позволяло увеличивать и выделять разные свои части.
Вдоволь налюбовавшись, Соня отложила первый лист и взялась за следующие.
Как оказалось, на двух других Соня изобразила красивые фигурки людей и животных и разные украшения: серьги, браслеты, заколки и вычурные пуговицы. То есть то, что можно отлить из меди, бронзы, латуни.
Они также, стоило коснуться пальцем, увеличивались в размерах и становились трёхмерными, позволяя в деталях рассмотреть себя со всех сторон.
На четвёртом листе оживший рисунок продемонстрировал процесс изготовления формы для литья.
Сначала руки вылепили из воска – Соня даже глаза протёрла, когда появилась надпись «пчелиный воск» – фигурку. Затем, слой за слоем, по мере высыхания на фигурку наносилась жидкая глина. Когда болванка высохла, руки выдернули предварительно вставленную в неё палочку и сунули болванку в печь. Глина нагрелась, воск расплавился, вытек через отверстие, и форма для отливки была готова.
Так просто и в то же время сложно. Во всяком случае, сама она без подсказки ни за что не догадалась бы!
Некоторое время герцогиня тасовала рисунки, потом убрала бумагу в бюро и задумалась.
Итак, её собственная магия или это сынок шалит, но обретённое умение оказалось необыкновенно полезным.
Жаль, что этот дар не проявился раньше, когда она пыталась изобразить водяное колесо... Оно ни разу не вышло у неё идеально круглым... Про качество самого рисунка и вспоминать стыдно – казалось, что это намалевал, балуясь,
А теперь другое дело!
Ей не придётся мучительно подбирать термины и на словах объяснять мастерам и рабочим нюансы печи и литья. Особенно, учитывая то, что она сама во всём этом почти не разбирается. Теперь достаточно просто продемонстрировать им готовую модель, где можно рассмотреть все детали.
И Софья решила поделиться новостями с помощниками.
Срочно вызванные к миледи Верис с Никешей пришли в восторг, густо замешанный на благоговении.
Как же – сама миледи показывает такие вещи, которые недоступны для ума обычной женщины!
– Миледи, какой же ценный у вас дар! Мы теперь развернёмся! – довольно гудел кузнец. – А вы можете нарисовать и другие украшения? Я отметил, что на серьгах два вида замков – никогда такие не видел. Впрочем, я же не ювелир...
Вечером, уже лёжа в постели, Соня подвела итоги: всё-таки дар у неё есть. Вернее, дар к рисованию был у предшественницы, а у попаданки – страсть к чтению. Память тела каким-то образом сочеталась с памятью, сохранившейся в душе Софьи. Ко всему этому добавилась магия – малыша или её собственная, этого женщина определить не могла. И получается, что она, впадая в некий транс, может переносить на бумагу изображения разных предметов. Причём как тех, с которыми при прошлой жизни была хорошо знакома, так и тех, которые просто когда-то попались ей на глаза.
И ко всему прочему, плоские рисунки легко превращались в трёхмерное изображение, позволяя внимательно рассмотреть все подробности.
Уже засыпая, Софья положила руку на несколько увеличившийся живот и улыбнулась.
«Спасибо, сынок!»
Глава 41
С новым умением герцогини дела ускорились настолько, что уже через три седмицы рудник выдал первую партию руды. Ещё не в промышленном масштабе, пробную. Но лиха беда начало!
А у скал, неподалёку от реки, Никеша с помощью подручных завершал возведение двух плавильных печей. И под наблюдением Вериса тут же заканчивалось сооружение кузницы – всё, как положено: горн, то есть очаг, наковальня, чаны для закаливания изделий...
Денег, конечно, ушло немало, ведь всё оборудование пришлось закупать аж в Гладове. Но Соня ещё из прошлой жизни усвоила, что невозможно получить прибыль, ничего не вложив, поэтому на неизбежные расходы смотрела как на долговременные инвестиции.
У них всё получится, она теперь в этом не сомневалась: слишком яркой оказалась реакция её подопечных на украшения, а от пробной партии бронзы и латуни в восторг пришёл не только Верис.
– Миледи, он совсем как золотой, – ахала Рива, рассматривая простенький латунный браслет. – А серьги такие можно выковать?
– Отлить проще, – любуясь женой, ответил Верис. – Сплав чудесный, миледи. И откуда только вы всё знаете?!
– Что ты спрашиваешь? – толкнула супруга Рива. – У её светлости есть дар!